Я узнаю тебя не по голосу, но по руке,
по плечу, паутине волос, по румяной щеке,
ибо музыка — это когда в иерархию света
ослепительной вспышкой врываются крылья грача.
Я пишу эти строки уже не впервые. Свеча
заслоняет собой очевидную лживость предмета.
Говоря о тебе, как не вспомнить, что Хронос жесток.
Призываю обратно в бессмертие, снова в желток.
Поздно ночью, на кухне, разбуженный шорохом веток
за коричневой шторой, пью кофе, считаю глотки.
О тебе мне напомнит не город, чьи дни — коротки,
но тетрадь, разделившая Время на сонмище клеток.
В невесомости качку не чувствуешь. Я же теперь,
обнаружив себя не на этом, но, в силу потерь,
на ином промежутке, не двигаясь с места, однако
покидаю ночлег. Серебристая светит луна.
Я узнаю тебя по дороге, хотя и она
по себе не оставит ни шума, ни жеста, ни знака.