Поистратилось в битвах огниво,
В круговерти балов и пиров,
Не могу также дерзко игриво
Канделябром учить шулеров.
Нет ни радости мне, ни спасенья
В самом нежном и крепком вине
И не кружится степью осенней
На казацком лихом скакуне.
Уж не радует резвая скачка,
Отдыхает рука от удил,
Подлый горец, нажав на «собачку»,
Мне навылет её «простудил».
Дым кальяна плетёт арабески,
Кресло, мерно качаясь, скрипит,
Ветер мнёт кисею занавески,
Пёс у ног, успокоившись, спит.
По забытым трофеям на стенах
Солнце водит горячим лучом.
Ноет старая рана колена.
Птичий грай, не уснуть нипочём.
Да и память-мучитель не дремлет,
По указке её, не спеша,
Каждый ляп, каждый промах объемлет,
Поминает былое душа.
Миг побед и объятия женщин
Обойдет, обежит стороной.
Я судьбой со страданием венчан
И отмечен нелепой войной.
Нет, не сдамся унынью и боли,
К чёрту кресло, торопимся в рай!
Поскачу буйным ветром по полю:
Вот я, Боже, не жди, забирай!..
Катковский Борис, Москва