Замечательно всё-таки, что мир может изменить одна человеческая улыбка. Вчера в состоянии полного уныния я отправилась на внеочередную депутатскую сессию. Внеочередную потому, что надо было решать вопрос о выборах главы местной администрации. Предыдущий, молодой юрист, и полгода не выдержал, ушёл, сославшись на полное безденежье и штрафы, превышающие зарплату. «Да это же геноцид своего народа», - так высказался он о государственной политике на последней сессии, обосновывая причины своего ухода.
До него главой была женщина, вынужденная покинуть кресло после того, как временно позаимствовала в кассе двенадцать тысяч рублей, чтобы уплатить очередной штраф – пожарникам, кажется. ( Работать без штрафов не получается, потому что каждая приезжающая инспекция выдаёт новые требования.) Ославили её не только на всю область, вывесили данные о нехорошем поступке и в Интернете. Странное дело: когда воруют миллиардами, всем всё сходит с рук, когда человек взял на время, потому что своих средств не было - …
Пост главы предлагали и мне в течение последних десяти лет раза три, кажется. Но поскольку, побывав во власти, пусть и другого уровня, я знаю, что это такое, испытывать судьбу снова уже не хочу…
Вчерашнее уныние было вызвано и тем, что думалось: будем говорить об одном и том же. Об уличном освещении, от которого пришлось отказаться в январе – кончились средства на сие, отсутствии хороших дорог, мостов, транспорта и т.д. Говорить-то можно, изменить трудно…
Сессия должна была состояться в соседней школе, той самой, где учатся теперь наши дети. Я с тоской думала, как не хочется видеть эту школу, как потом будет тяжело на душе…
Когда мы попали туда, шла перемена. Сердце защемило при виде ребят, играющих в коридоре. Я не ошиблась, тут были и наши дети.
Как только повернула голову к окнам, мимо которых мы шли, тут же увидела радостные глаза наших девчонок. И слева, и справа послышалось: «Здравствуйте! Здрасьте!»
Вот и мальчишки здороваются. Вижу, как один из них стоит с кием в руках и, кажется, никого не замечает. Вовка из моего прошлого выпуска, тот самый Вовка, о котором его отец как-то сказал: «С ним только полицейскими мерами!» Правда, полицейскими мерами я никак действовать не хотела, вместо этого просто внушала Вовке, что надо выпустить на волю того хорошего человека, который сидит у него внутри, скрытый ото всех. Он фыркал: «Откуда Вы знаете? Нету его!»
Но хороший человек всё равно появлялся, как в истории со знаменем на празднике Победы, когда Вовка подхватил знамя из рук упавшего в обморок Никиты… И мечта Вовкина – стать спасателем – о том говорила.
А вот сейчас увлёкся, это ему свойственно. Ладно, не страшно. Проходим мимо, идём к кабинету, где будем заседать. И уже у дверей меня догоняет Вовка, улыбающийся, счастливый: «Ольга Владимировна! Здравствуйте!» И тут же убегает – звонок.
А я остаюсь, тоже счастливая. И счастливая, иду на сессию, которая уже не кажется скучной.