Золотой цепеллин,
охлаждённый в ведёрке с шампанским.
Индевелая глыба,
парящая над головой.
Под слепящим прожектором
она кажется доброй и ласковой.
Моросящим же утром
она станет объёмной и злой.
И когда от неё
побегу, задыхаясь от бега,
чёрной точкой, паслёном,
невнятным чернильным пятном,
то упрусь, несмышлёный,
в преграду минувшего века,
где остался мой дом.