ВЕРТИНСКИЙ.
Вечерело. В ресторане
Собирались эмигранты,
Чтоб Вертинского послушать.
Облысевшие каштаны
В окна ветками стучали,
Дождь занудливо – печальный
Лез тоской слезливой в души.
И, не справившись с тоскою,
Дамы все глотали слёзы:
«Что за Рождество такое?
Без России, без морозов?»
Бард, что жил теперь в Париже,
Пел о тройке быстроногой,
Снеге чистом и глубоком…
Люди пели вместе с ним.
Родина казалась ближе.
Кавалеры много пили,
Потому что не забыли,
Как в Отечестве далёком
Пахнет в день морозный дым.
Вновь увидеть все хотели
Наши русские метели,
Но орал полковник пьяный,
Что России больше нет,
Потому, что здесь, в Париже
Барабанил дождь по крышам
На гигантском фортепьяно
Реквием играл рассвет.
Ночь растаяла. И свечи
Догорели и погасли.
Замолчал певец усталый,
Розы падали к ногам…
И сказал маэстро: «Нечем
Вас утешить, вы напрасно,
В путь отправившись, пристали
К этим берегам».
И сказал певец: «Не надо
Призывать на помощь чудо!
Вы оторваны от дома,
Без России жизни нет.
Я вернусь! Я с нею буду!
Хоть свечою, хоть лампадой
К лику Родины святому
Буду лить печальный свет!»
И от речи неуместной
У кого – то сдали нервы.
Тёр полковник рукавами
«Слёзы боли и стыда».
Крикнуть он хотел: «Маэстро!
Я хочу в Россию с вами!»
Только я уже не верю,
Что вернёмся мы туда.
Станет вновь Россия вольной!
Сильной! Поздно или рано.
Это я кричу от боли,
Что России больше нет!
Жаль, что нас она не вспомнит»…
Плакал за столом полковник.
На гигантском фортепьяно
Реквием играл рассвет.