1.
Стих от горя. Горе от ума.
В Кунцево, на Пресне и в Чертанове
по земле распластанный туман
скрадывает улиц очертания.
Застит путь седая пелена.
Хорошо ль, плутая новостройками,
в шорах из тумана и вина
бредить фантастическими стрОками?
Гулкая московская земля
до изнанки влагою пропитана.
Ты идёшь, беззвучно шевеля
в темноте губами, в кровь разбитыми.
В чёрных нишах воспалённых глаз
ночь остыла искрами трамвайными.
Ты ещё переживёшь всех нас
с этими туманными блужданьями.
Сердце вскачь. И дышится с трудом.
Неизвестно, что же изменилось бы,
упади звезда в твою ладонь
кислой медью запоздалой милостыни.
2.
А как сил не станет жить, ежедневно замечая
пригибающий к земле серый камень на груди -
то ли годы, то ли хворь, то ли заговор молчания -
сам себе скажу: "Пора. Хватит. Уходи."
И не по стону звонаря, заглушающему колокол,
не по медленным кругам на коричневом пруду
- по неспешно на восток уплывающему облаку
вы узнаете мой день, день, в который я уйду.
Вот и клёны, словно строй Лейб-Гвардейского уланского,
под тяжёлой бахромой золочёных эполет,
вам расскажут, что ушёл друг их взбалмошный и ласковый,
неудачливый влюблённый, пьяница и поэт.
Проплывая над землёй серебристыми глубинами,
прошепчу всем провожающим меня в далёкий путь:
"Не найдёте сил любить - научИтесь быть любимыми.
Остальное - пустяки, утрясётся как-нибудь."
1993