СОЛОВКИ
"Уже на западе восточными лучами
Открылся, освещён, с высокими верхами
Причудных стен округ из диких камней град".
М.В. Ломоносов.
Морозный день. В квартире холодно. Кутаюсь в плед. Рядом уютно устроилась кошка . Читаю дневниковые записи, смотрю фотографии, слайды. Соловки… Нахлынули воспоминания. Жаркое лето 1979 года, июль. Мы плыли из Архангельска на гидрологическом судне «Ромбак». Мы - это - Поляков Иван, его жена Люся, Лена Шмелёва, Саша и я. Было солнечно, но не жарко, дул резкий ледяной ветер. Люся и я впервые плыли на таком судне, где спрятаться от ветра негде, и на Белом море - впервые. Недалеко ребята заметили черную точку. Она - то пропадала, то появлялась вновь. «Это же морской котик", - обрадованно сказал Саша, - я их повидал в Охотском море. Выныривая, они делает вдох». Позже увидели спину небольшого кита – белухи. Вот на горизонте появилась узкая полоска земли. Чаек стало больше. Какие сильные, красивые птицы! Серебристо-белые, грациозные, широко раскинув крылья, они кружили над нами, то, взмывая вверх, то опускаясь прямо на судно. К нам подошёл капитан. « Красивые птицы? - спросил он и тут же добавил: нигде таких нет. Но туристы их избаловали, вот они и выпрашивают еду. Чайки - символ Соловецких островов. Есть предание, - продолжал капитан, - эти птицы во время Крымской войны не давали английским канонирам целиться: они выклёвывали им глаза».
«А почему острова назвали Соловецкими"? – поинтересовалась Люся. «На острове много пресных озёр, лесов, так вот белыми ночами в конце мая, в июне такие соловьиные трели раздаются , что слышны по всей округе». Приближались к островам . « Смотрите, в центре острова высокая гора, в виде пирамиды, - гора Секирная. Её высота около ста метров. На ней, над куполом церкви, находится маяк. Эта единственная во всём мире церковь – маяк! Высота над уровнем моря -123 метра, свет его виден на 22 мили. Всё это построили монахи в 19 веке и по сей день он указывает путь морякам», - закончил свой рассказ капитан и покинул нашу компанию.
Перед отъездом я читала о Соловецком монастыре. Увиденное превзошло все мои ожидания. Почти сказочным был общий вид огромного монастыря с его многочисленными куполами, сверкающими на солнце, башнями с амбразурами. Крепость, в форме пятиугольника, вытянулась с севера на юг. «Смотрите, на главном куполе вместо креста - звезда»! - заметила Полякова Люся. «Надо же, она сохранилась, её поставили вместо креста ещё в двадцатые годы"! - удивился Саша. Высадились на берег, поросший мелкой травой. Монастырь удивлял и поражал мощью стен, сложенных из валунов разных размеров. Толстые, они слегка суживались к верху и казались лёгкими и устремлёнными в небо. Каменные блоки были покрыты лишайниками и смотрелись издали разноцветными: буро-серыми, желто-лимонными, огненно-рыжими. Не удержалась и погладила один из валунов, ощутив бархатистость растения и холодную мощь камня…Пока решался вопрос о транспортировке оборудования, бродили по берегу Белого моря. Оно было на редкость спокойным, отливало перламутром. Встав на большой валун, я заглянула вниз. Вода была такой чистой и прозрачной, что увидела морских звёзд, ползающих по дну. Зелёные, бурые, красные водоросли - разбросаны по всему берегу. Острый запах йода. Неподалёку стойки с рядами колючей проволоки, с висящими на ней растениями. Подойдя ближе, встретили молодого человека. Разговорились. Как вы достаёте водоросли,- спросила Лена,- ныряете за ними что ли»?
"Здесь не поныряешь, вода ледяная. Мы собираем их после прилива, сильного ветра,шторма". "Вы бригадой работаете?"- продолжала Лена.
"Нет, вдвоём с отцом, каждое лето подрабатываем. Мы сушим их и сдаём на агарный завод. Из красных делают агар- агар, из бурых – йод. Очень ценный продукт, только хорошего хозяина нет. А ламинария – прекрасный корм для скота, отличное удобрение".
"Откуда вам это известно"?
"Да я по профессии биолог, могу вам многое рассказать про водоросли: они выводят из организма токсические вещества, яды, радионуклеиды, холестерин. Их сушат,консервируют,маринуют"...
"Спасибо, за интересную беседу, не будем вам мешать"…
Метеостанция находилась на острове Большая Муксалма. От монастыря до него 10 км. Шли пешком. Дорога хорошая, вымощена булыжником, строили её ещё монахи. Прошли Святое озеро с чистейшей водой, местный аэродром, откуда взлетают и куда приземляются небольшие самолёты. В посёлке комаров не было. Но только мы вошли в лес, как на нас накинулись полчища. Комары - крупные, злые, лезли в уши, глаза, нос. Спасались «Дэтой». Дорога вилась среди сосново- елового леса; то справа, то слева видны небольшие озерца, но подход к ним был затруднённым. Потянуло свежестью, приближались к морю. С левой стороны дороги увидели деревянную фигуру старца Зосимы, какая древность! И вот перед нами открылся голубой простор и ещё одно чудо - дамба. Она, извиваясь, ползла через морской пролив, соединяя большой Соловецкий остров и остров Большая Муксалма. Её строили монахи в 18 веке из ледниковых валунов вручную, используя только каток и тягловую силу. Ничего себе сооружение: высотой 4м, шириной 6м, длиной километр! Да… ему не было равных в мире! При подходе к дамбе Саша показал с правой стороны пулемётное гнездо, поросшее травой – далеко не убежишь… Прошли дамбу, полуразрушенные казармы, где содержались узники, остатки бывшего монастырского скотного двора, берёзовую рощицу (ох, и грибные места!) и вышли на большую поляну, покрытую разноцветным ковром. И каких цветов только не было: и лютики, и необыкновенно большие колокольчики, и глазастые ромашки, и ярко-малиновые часики, зонтичные травы. Запах стоял духмяный. Бабочки, шмели порхали с цветка на цветок. А ведь до Полярного круга - 166 км, а 60 км – ниже, южнее – лесотундра со скудной растительностью из-за вечной мерзлоты. Метеостанция была оборудована, обжита: разбиты походные палатки, сооружён стол, летняя печка из камней и кирпича. Нас встретили, накормили. Перезнакомились. Юру Шмелёва я знала раньше, а вот Наташу Чернышёву видела впервые… Заснули поздно. Под палящими лучами солнца мы обгорели, и сон наш был беспокойным. Потихоньку осваивались. Работа не утруждала. Продукты привозили с посёлка на велосипеде (его брали на прокат). Хищников, ядовитых змей и клещей на острове не было. И мы ходили без опаски. Каждое утро я и Люся набирали по полному трёхлитровому бидону черники к завтраку. Ваня снабжал рыбой. Однажды мы напросились на рыбалку. Было раннее утро, солнце только выплывало. Ваня повёл нас к озеру. Вряд ли я ещё когда-нибудь увижу такую картину: желтовато-розовые окуньки заглатывали обрывки червей прямо с крючком, на любой глубине, на любом месте охотно глотали, что угодно, и вылетали из воды и падали в траву маленькие колючие с красными глазами безумцы!С каким наслаждением все ели наваристую с чёрным перцем и лавровым листом уху из этих окуней!.. На островах животные не боялись людей. Ребята рассказывали, что видели лисицу буквально в нескольких шагах. А однажды Саша поймал в кустах зайчонка. Маленький, серенький испуганный он дрожал всем телом, конечно же, отпустили. На юге острова болотистые места. Решили проверить: созрела ли морошка. Надели сапоги, намазались «Дэтой» и в путь. Но жаркое лето высушило болота. Можно было идти в кроссовках - сухо, ноги утопали в мягкой растительной подстилке. Вот и заросли морошки. « Чуть поменее клубники, чуть малины покрупней, цветит красочные блики из-за кочек, между пней. Взгляду каждому открыта, зрелым соком налита, золотится ядовито из клубничного листа…». Вот эти строки Саша написал в тот же вечер. Морошки набрали много. Вкус этой ягоды особенный. Неожиданно моего мужа вызвали в Москву. Чернику и набранную морошку решила отправить детям. Нагрузили велосипед и раненько отправились на большой остров в аэропорт. Проводив Сашу, закупила продукты и зашла в музей, который только ещё создавался. Познакомилась с директором музея. Николай Иванович, так звали директора, хорошо знал историю создания монастыря. Рассказал о монахах Савватии и Германе, которые первыми поселились у озера, близ горы Секирной. После смерти Савватия к Герману присоединился монах Зосима. Они - то и заложили основы монастыря. Николай Иванович отметил особенности соловецких монахов: они видели служение Господу не только в молитвах, но и в подвижническом труде на благо обители, России. В 16 веке при игумене Филиппе Колычеве монастырь процветал. Было отлаженное хозяйство, свой рыболовецкий флот, соледобывающее дело. Создана уникальная озёрно-канальная система со шлюзами, дамбами, каналами. Услышала я историю о том, как во время Крымской войны, англичане пытались захватить крепость. Но монастырские стены выдержали натиск пушечных ядер. А стены – то строились по «начертанию» монаха Трифона из валунов, вес которых достигал 7 тонн, а «цементом» служили известь и птичий помёт. Рассказал мне и о создании в двадцатые - тридцатые годы лагеря особого назначения. Большевики закрыли монастырь и превратили его в жуткую тюрьму. Особо свирепствовали они на Секир - горе. Там организовали штрафной изолятор. Церковь не отапливалась даже зимой. Узников укладывали штабелями на цементный пол, крайние умирали быстро. Пытки были изощрёнными: зимой обливали ледяной водой; сажали на жёрдочку на весь день, кто не выдерживал - сваливался вниз; ставили на «комара» голыми; привязывали к бревну и сбрасывали по ступенькам; заставляли из проруби носить воду в пригоршне. Погибших тут же закапывали на склонах. Вот так Соловки стали символом лагерного прошлого нашей страны. И всё же заключённым удалось оповестить мир о происходящем : они написали кровавое письмо на досках и с пиломатериалами погрузили на корабль. Письмо было прочитано. Поднялся грандиозный скандал. По приказу Сталина лагерь был закрыт… Поблагодарив Николая Ивановича за интересный и познавательный рассказ, собралась в обратный путь.
Вечерело. На велосипеде ехала до дамбы, а там пришлось идти пешком: колея неровная с засохшими кусками грязи. В лесу темнело быстро, от страха каждый куст казался зверем . Приехала в лагерь поздно вечером, от напряжения и усталости знобило …
Дни бежали, очень хотелось побывать в Ботаническом саду. Читала, что сам Пётр Первый бывал в этом саду и монахи угощали его персиками, арбузами и дынями. Но одной идти уже не хотелось. Уговорила Поляковых. Ботанический сад находился в трёх километрах от посёлка, между озёрами. Очень удобное место выбрали монахи. С трёх сторон невысокие горы защищали от холодных ветров. Сад начинался аллеей сибирских лиственниц, между ними бадан - растение со светло – зелёными мясистыми листьями, а над ними возвышались собранные в кисти мелкие цветки разной окраски. Сейчас бадан у каждого на даче, а тот- то - высажен в 19 веке и где? В 166 км от Полярного круга! Поднимаясь выше, увидели слева возвышающуюся рощицу сибирских кедров, а дальше справа - яблоневый сад. Раскидистым яблоням более ста лет, а они ещё плодоносили, за ними - несколько вишнёвых деревьев. На этом чудеса не кончились: перед нами раскинулись заросли ещё цветущей сирени. Аромат её сливался с тончайшим запахом цветущих роз. Кусты напоминали шиповник, но были усеяны большими пунцовыми цветами. И вся эта красота среди камней!
День в разгаре, свернули на дорогу, ведущую на Секирку. Она вилась среди леса и озёр. Стало тенисто и как-то мрачно. Начался подъём вверх. Из-за высоких деревьев был виден только купол церкви с маяком. И вот, наконец – то, открылась заросшая порослью и травой гора. На вершину к полуразрушенной деревянной церкви вела полусгнившая лестница в 365 ступеней. У основания горы стоял поминальный деревянный крест. На правом склоне была видна крестообразная берёза. Подниматься не стали, слишком хлипкой выглядела лестница. Вспомнила рассказ Николая Ивановича: земля здесь пропитана кровью, даже камни вырастали с прожилками крови. Слишком много страданий и подвигов душевных видела она … Под впечатлением увиденного, уставшие, в молчании возвращались домой…
Наступила пора прощания с Соловками. Последний поход за черникой и морошкой, последние любования долгими красочными восходами и закатами, и я покинула этот маленький оазис посреди Белого моря, эту жемчужину и гордость русского севера. Из иллюминатора самолёта АН-24 увидела контуры Соловецкого монастыря , лесные массивы, зеркальную гладь Святого озера, Но вскоре всё исчезло…
!9.02. 2012 г.