Первый раз встреча с этой, невзрачной на вид рыбёшкой произошла у меня в середине 60-х годов двадцатого века. Мы, когда были ещё пацанами, ловили карасиков простыми корзинками на одном из местных водоёмов, мелководном, заросшем водной растительностью и усеянном кочками. Зачерпнув в очередной раз воду около какой-то кочки, вдруг обнаружили на дне корзинки странного вида серенькую рыбёшку величиной с мизинец. Потом вперемешку с карасями попалось ещё несколько таких же рыбёшек. Никто из нас не знал, как называются эти рыбки правильно, а так как в учебнике зоологии мне попадалась картинка с похожей рыбкой и подписью под ней – гамбузия, мы в тот день так и окрестили неизвестных нам новосёлов озерца.
Детство скоро кончилось, наступила следующая полоса жизни со своими проблемами и открытиями. Это озерцо надолго выпало из поля моего зрения. Но ещё несколько сюрпризов оно мне всё-таки преподнесло! В своё время в различных рыболовных журналах было подробно рассказано о жизни, повадках и происхождении ротана-головешки. Ничего особенного в бычках нет, если не считать их поразительную способность уживаться, почти во всех, мало-мальски пригодных для жизни водоёмах, да скорость, с которой они заглатывают приманку, да так, что потом с большим трудом приходится извлекать крючок из его пасти.
Хочу дать совет тем, кто думает заняться зимней рыбалкой. Для ловли ротана не нужны тонкие хитроумные оснастки, а в качестве приманки подойдёт любой кусочек мяса, даже – самого ротана. Поклёвка у него резкая и решительная, поэтому без промедления нужно сделать подсечку. Клюёт ротан лучше в утренние и вечерние часы. Во время глухозимья очень часто не даёт скучать на рыбалке.
Несколько раз мне приходилось быть свидетелем сюрпризов на такой ловле. Как-то в одну из прошедших зим в середине января я приехал на станцию Барыбино и пешком отправился на Школьные пруды, которые расположены в 20-25 минутах ходьбы. По перволедью здесь хорошо шли окунь и плотва, но постепенно уловы у всех снижались, а интерес к рыбалке у посетителей прудов пропадал. Посидев на льду нижнего пруда около часа без всякого успеха, я решил сходить на верхний пруд. Когда поднялся по крутому склону, то справа от себя увидел фигуру одинокого рыбака, сидевшего на ведёрке из-под повидла. Подошёл и, поздоровавшись, поинтересовался его успехами. Он сказал, что ловит ротана на мясо. Сначала я усомнился в такой рыбалке, но так как выбора не было, тоже решил пробурить несколько лунок. Мяса у меня не было, поэтому я насадил на крючок, как обычно, три мотыля. Через некоторое время сторожок на удочке резко вздрогнул и, с глубины чуть больше метра я быстро вытащил довольно крупного, граммов на 70, ротана. Поклёвки не очень часто продолжались до 12 часов дня, и это было всё-таки лучше, чем ничего. Потом тот рыболов собрался домой, а на прощанье оставил мне два кусочка мяса для наживки. При этом он уверенно добавил: «Лови на мясо – берёт крупнее!». После того как он ушёл, я последовал его совету и насадил кусочек мяса на крючок мормышки. Затем пробурил ещё несколько лунок и стал попеременно облавливать старые и новые лунки, изредка вытаскивая то одного, то двух рыбёшек из лунки. Вечером уехал домой с уловом! Все ротаны были примерно одного размера, величиной со среднего окунька. День прошёл, что называется, не впустую. Ещё несколько раз я приезжал на Верхний Школьный пруд, и в глухозимье ротан не подводил, хотя крупные особи мне не попадались.
В конце зимы я стал навещать то озерцо, где в детстве поймал корзинкой своего первого ротанчика – “гамбузию”. Продолжительность дня возрастала, весеннее тепло вытапливало снег, ручейки свежей воды бежали своими дорогами то в речку, то в пруд, а то и в моё озерцо. Проснулись и бычки от зимней спячки. Прибежав с работы домой, я быстро переодевался, брал ледобур, ящик с удочками и в шесть часов вечера уже был на месте. Бычки хорошо клевали, и за два-три часа рыбалки я успевал надергать несколько десятков тёмных, толстопузых рыбёшек граммов по 50 весом. В одну из очередных вылазок мне удалось вытащить из лунки “чудище” граммов на 200. Но самым главным сюрпризом этого озерца оказались всё-таки не бычки. Апрельским вечером, на закате солнца, в одной из своих лунок, которые уже перестали замерзать по ночам, я увидел крупного, граммов на 300, карася. Он лежал на боку и не двигался, а лишь медленно открывал и закрывал рот, хватая при этом, свежую, богатую кислородом воду. Я был в лёгком недоумении, так как не ожидал увидеть в таком “болоте” серьёзную рыбу.
Видимо, талая вода разбудила карасей. На следующий день история повторилась, но уже в лунке, противоположной предыдущей. С нетерпением жду окончания очередного рабочего дня и снова бегу на своё озерцо, где кроме меня других рыбаков нет. И опять после заката солнца, обходя лунки по кругу, нахожу третьего «великана». Сумерки начинали сгущаться. Собрав снасти и уложив их в ящик, иду по старым следам к выходу на берег мимо куста прошлогодней осоки. Вдруг неожиданно опора уходит из-под ног, ящик и ледобур летят в разные стороны, а я оказываюсь в ледяной воде. Не достав до дна, лёжа на боку, барахтаюсь в холодной купели, кое-как всё-таки вылезаю на твёрдый лёд и, собрав разбросанные вещи, еле волоча валенки, полные воды, выхожу на твёрдую землю. Наскоро отжавшись, быстрым шагом иду домой, благо, что до него не далеко. Это уже третий и не очень приятный сюрприз моего озерца.
Случай с карасями поставил передо мной целую серию вопросов. Почему караси всплывали по одному за вечер, хотя лунок было набурено много? Почему они шли против часовой стрелки? Почему они выходили только три дня подряд и только после захода солнца? И не повторится ли подобная ситуация весной следующего года?
«Российская Охотничья Газета» № 1 февраль 2000 г.