застрянут узелком продетые в кулиску
затейницы судьбы недавние года.
расплачется в твоем старательном английском
московский говорок - все"а", да "а", да "а".
и серенький волчок из колыбельной чащи,
не в силах отыскать потерянный уют,
царапается в сны, скулит о настоящем :
гудбаюшки бай-бай, гудбаюшки баю.