Однажды, как-то батальонный
Нам поручил высотку взять,
Мол, левый край наш оголённый,
Какой ни есть, лесок опять.
Готовились мы до рассвета,
Шинели в скатки, вещмешки,
В рукав курили сигареты,
Чтоб прятать, значит, огоньки.
Волненье с этим ожиданьем,
В коленках слабенькая дрожь,
И вот запел боец страданье,
Подполз к нему: что ж волк, ревёшь?
Не рано ль править панихиду,
Душа на взводе тут и так.
Да это так, мол, я для вида,
Рассвет дождаться, чтобы как.
Зарозовело тихо утро,
Похоже ну, точь в точь на кровь.
Лицо слегка бледнее пудры,
Сейчас прольём мы сто потов.
И вот взметнулась вдруг ракета,
Короткими, по одному!
Всё выше солнце, больше света,
А кое- что уже в дыму.
Да не высотка, бугорок там,
Сравнить, так чирей на носу,
Но бьют оттуда пулемёты,
И смерть, и раны нам несут.
Ударили как будто дружно,
И вдруг заминка под огнём,
Залечь бы всем, наверно, нужно,
А мы всё движемся, ползём.
Встал командир наш полным ростом:
Вперёд, братки, не отставать!
Подать команду, вроде, просто,
Но под огнём как выполнять?
А командир упал так просто-
То ли он ранен, то ль убит?
И тут раздался голос жесткий:
Ребята, будет враг разбит!
Вперёд, друзья, вперёд, за мною!
И будто в нас влил свежий дух,
И мы пошли за старшиною,
Громили в прах, громили в пух.
Мы били их за командира,
За мать, за родину, за тех,
Кто всем готовил нам могилы,
И вот высотка, вот успех.
С неё лишь глянешь: лес повыше,
Но круговой какой обзор.
Мы командира звали Мишей,
Хоть родом он с Кавказских гор.
Нет, хоронили мы не круто,
Могилка, каска, обелиск,
Отметили тройным салютом,
Упал он, как осенний лист.
Да хоть бы горы, а высотка,
Как на носу ненужный прыщ.
А на кресте висит пилотка,
Таких лежит не мало тыщ.
Но вслед за нами тут же рота,
Потом и батальон, и полк.
На то и брали мы высоты,
Для наступленья в них есть толк.