Волчица капканом зажатую лапу
отгрызла и прочь захромала на трёх.
Мышонок, польстившись на сырный запах,
бесхвостым ушёл, но себя сберёг.
А сердце?
Когда оно стиснуто страстью,
когда оно целиком в западне,
не им ли,
прибежищем смертной напасти,
хоть душу спасая,
пожертвовать мне?