О чём писать? Что так волнует, что снится мне, что торжествует во мне,
И бесит что меня? Сверлит в мозгу в теченье дня,
Приносит странные раздумья: порою бред как полоумье,
Порою грёзы и мечты из дальней юности прекрасной,
Порою мерзкий и ненастный без солнца день, без красоты?
Мечтал тебе я написать второе «Чудное мгновенье»,
Но, право, мне твоё презренье, досада, гнев и раздраженье,
Не помогают сочинять.
Иллюзий нет уж, им на смену пустая проза серых дней;
И всё давно привычно в ней, да трудно эту перемену
В душе как должное принять, с рассудком сердцу согласиться,
Совсем с поэзией проститься, давно известное понять.
Не хмурь же брови так поспешно, уж я почти привык молчать;
Post scriptum этот мой безгрешный прости,
Усталости печать мне написать его внушила:
Ведь всё, что прежде было мило, я не могу не замечать!
Да, устаю я без тебя! Ты вряд ли можешь и представить
Как устаю я без тебя!... Пытался, и не раз заставить
Предать стремления огню, поверить в исцеленья чудо,
Но с пеплом в сердце жив ли буду, на что я боль свою сменю?
На благовидность безразличья, бездушных фраз узор пустой?
И как же образ, мне святой, я сохраню в тупом приличье?
Вот так беседую с тобой я каждый день, а ты безгласна,
Всегда во всём со мной согласна, спокоен разговор немой.
В нём нет и тени раздраженья, намёков призрачных, обид,
Легко понятны рассужденья, тон не насмешлив, не сердит,
Им нет конца, тем разговорам, да и не может быть укором
То, что всего дороже мне, с чем остаюсь наедине,
С чем смысл теряю фразы худшей: «Чем меньше нравлюсь я, тем лучше.»
Я заставляю быть бесстрастным себя пред тенью милых век,
А всё во мне кричит: «Прекрасный, любимый, чудный человек!"
1975