Oh Chatterton! how very sad thy fate!
Dear child of sorrow! son of misery!
How soon the film of death obscur'd that eye,
Whence genius wildly flash'd, and high debate!
How soon that voice, majestic and elate,
Melted in dying murmurs! O how nigh
Was night to thy fair morning! Thou didst die
A half-blown flower, which cold blasts amate.1
But this is past. Thou art among the stars
Of highest heaven; to the rolling spheres
Thou sweetly singest - nought thy hymning mars
Above the ingrate world and human fears.
On earth the good man base detraction bars
From thy fair name, and waters it with tears!
ЧАТТЕРТОНУ
О Чаттертон! Сын грусти и печали!
Как рано свет в глазах твоих потух!
Рожденный гением, священный дух
Померк в тиши, едва его зачали.
Как рано смолк твой голос величавый,
Восторгом завораживавший слух;
Завял цветок, осиротел наш луг,
Заря, не разгоревшись, замолчала.
Но это в прошлом, а сейчас звездою
Сияешь в бесконечной круговерти,
Слагаешь песнь за облачной грядой,
Не внемля боле голосам клевретов.
И оросив слезою жребий твой
Потомки защитят от злых наветов.
Written on the Day
That Mr. Leigh Hunt Left Prison
What though, for showing truth to flatter'd state,
Kind Hunt was shut in prison, yet has he,
In his immortal spirit, been as free
As the sky-searching lark, and as elate.
Minion of grandeur! think you he did wait?
Think you he nought but prison walls did see,
Till, so unwilling, thou unturn'dst the key?
Ah, no! far happier, nobler was his fate!
In Spenser's halls he strayed, and bowers fair,
Culling enchanted flowers; and he flew
With daring Milton through the fields of air:
To regions of his own his genius true
Took happy flights. Who shall his fame impair
When thou art dead, and all thy wretched crew?
Написано в день когда мистер Ли Хант вышел из тюрьмы.
Правдивым быть, не значит быть свободным,
То добрый Хант проверил на себе;
Как жаворонок, взмывший до небес
В тюрьме был вольным, хоть и не угодным.
Величия клеврет высокородный,
Неужто мнишь, что он душою ослабев,
Склонит колено пред тобой в мольбе?
О нет! К своей персоне беззаботный
В своих мечтах со Спенсером бродил
Цветы, чарующей красы сбирая;
И в эмпирее с Мильтоном парил
Живя в своем воображенном Рае.
Кто обесцветит блеск его чернил,
Когда ты своей почиешь стаей?