У дождя те же ноты, что небо рисует в грозу.
Одиночество мельниц так гложет, что не унять.
Выскребают ведь душу. На полости им положу
Драгоценное самое, что не возможно взять.
Ни у неба, у ветра, у воздуха. Дуй не дуй…
Выдыхай его грудью. Спрашивай, вопрошай.
И вдохнув, задержи его там, где уплыть за буй,
Не покажется страшным. Просто совсем не знай.
Где есть дождь. Почему одинок и за что промок…
Эти струи, как слезы стекают по мостовой.
Заболоченной вязью затянет наискосок…
Где трясина накроет навечно за полосой,
Пожелтевшее солнце, что выжженное в пустоте,
Прогоревших иллюзий, надежд на былую гладь.
Замыкает свой круг, на разорванной небом черте,
Заплетав в горизонт серебристую лунную прядь.
Удивишься, замазав дождями всю ту же хандру.
Паруса не расправить по ветру в грозу и дожди.
Паруса – те же крылья, в полете рисуя черту,
Приближаются, видев хорошее лишь впереди.