Всё, что он видит сейчас - не божественные соборы, собранные видением внутренним своим, нет, он видит себя. В разрушенном мире иллюзий. Тысячекратно повторенные молитвы исторически-пройденных домов старого, убогого города - не трогают именно сегодня. Он шел по дну. Вчерашняя клоака иллюзий превращалась в ад души. Небыло ощущения осуществлённости. Клоака жила в нём. Он жил - глупо - будущими соплями.
Завтра. Завтра он встанет с моей постели. Почему с моей? Да так.
Завтра. Он снова вступит своими мыслями на мостовые этого грязного, льдистого города. Один... среди одних. .. Как все.
Мы. Нет. Не мы.
Пустые маски скрываемых чувств и болей. Скрываемых либидо и желаний.
Чушь. Только в этом городе гибнут души .
Плаха.
Город любви убит. Тысячами клоак, стоков, каналов, набережных.. Набережных разбитых сердец. Город любви.
Сад.
Вот он.
Сад.
Нашего состояния и со-стояния.
Где оно? Со-стояние? Хм... в клоаке наших разбитых..
Чья-либо высказанная надежда, вслух ли, молитвенно ли, или просто в канаву происходящего хаоса - просто Сахара обожжённых судеб. Песок меж пальцев, струящийся, отчего-то вечно вниз. Мы же - мыслящие - отчего-то - вверх! Ну несправедливо! Песок - вниз, роза - в усталость жизни, увядание грёз - материальность.
Он шёл. Последний мизантроп, которому снилась планета Земля, он просто шёл. И ему хотелось земных сладостей, женщин, побед, вскриков.
Оттого, что он - жил.
Каждый силуэт томной стервозности напоминал - вот так и живи, вот твой век!
Романтик, сломленный Петербургом, сломленным романтикой, оба превращённые в руины.
29.02.2012