To A.S.
Она, наверное, любила нас обоих.
Я приезжал к ним на week-end'ы. Он с ней жил.
Мне не хотелось причинять ей лишней боли.
Он даже в мыслях был плохой эпатажист.
Так продолжалось восемь лет. Мы все привыкли
И были счастливы, по-своему. И мне
Всё реже думалось – о том, чтоб тайно выкрасть
И увезти её – в страну, где тает снег
Не в феврале, а только к середине мая.
Она смеялась и, меня поцеловав,
Садилась завтракать... Она не понимала,
Что иногда молчанье – больше, чем слова.
В тот день она мне позвонила на работу,
Сказав, что может не вернуться – из-за виз.
Но жребий пал... и оказался – самолётом,
Где вряд ли кто-нибудь желал её любви.
Мне, говоря по правде, совершенно по хрен,
За что боролись те, чьи юные тела
Отряд спецназовцев раскрасил, щедро, охрой.
Мне лишь чудовищно, что там о н а была.
...Я к ним приехал, как всегда, в конце недели.
Был зимний вечер, и закат давно потух...
Мы с ним стояли – и глядели, как редеет
Поток машин на старом Воксхоллском мосту.