Поэт воспаряет в высокие жанры,
его плавники отсыхают, и жабры
становятся лёгкими,
и хвост, что отброшен, согласно почину, –
одна из причин, чтоб покинуть пучину
движеньями ловкими.
Среди древовидных хвощей он бестактно
встаёт на крыло. Амфибрахий и дактиль –
ему в оперение,
семь футов под килем, семь футов над килем,
волненья без шторма, покоя без штиля,
лихого парения!
Поэт воспаряет в высокие сферы,
где бродят циклоны, порхают химеры,
где грозы прорезались,
где он, оседлавший ветра и стихии,
выводит по небу фигуры такие,
что асам не грезились.
И чтобы паренье не стало паденьем,
и чтоб не пугался ни солнца, ни тени,
ни града, ни дождика,
и чтобы оставить безносую с носом –
ему бы гнездо на вершине утёса,
обитель надёжную!