В краю евангелических олив,
Овеянном мистралями столетий,
Самшитовою вечностью укрыв,
Он спрятал свои шелковые сети.
Сидел, курил и думал о былом,
Молчал в огонь камина час за часом,
А выцветшие стены над столом
Привычно пахли морем и Провансом.
Сочилась грусть, лавандовый букет
Порою взгляд притягивал невольно.
Потерянная радость от побед
По телу растекалась сладкой болью.
И было непривычно и легко
Смотреть на жизнь открыто и серьезно,-
Как будто бы найдя ее исток,
Он понял, что случилось это поздно.
Но маленький голубенький конверт,
«Аvec amour...» подписанный небрежно,
Таил в себе непознанный сюжет
И смешанную с горечью надежду.