Руины тел. Во славу бытия
Я в грудь твою втираю благовонья.
Твой рот – язычник. Влажный, как земля,
В себя вбирает опыт всех историй.
Источником, пробившим груду скал,
Молчать не в силах, тихая молитва
Воспитывает искус и накал
И разрастается пространством перед битвой.
Разнежен солнцем, источаешь жар.
Глаза безумны. С птичьим клокотаньем
Меня приемлешь, как случайный дар:
С отчаяньем, усмешкой, ликованьем.
Лицом во мхи. По запаху родства,
По потаённым тропам сладострастья,
Уже спешит горящая молва,
Чтобы принять и выразить участье.
Песочность тела. Рыхлость миражей…
Чтоб петь и гладить, сквозь знобящий сумрак.
Меня пытаешь тысячью ножей,
Я истекаю ожиданьем утр,
Где эластичен, словно сон, твой шаг.
Сквозное забытьё – до дрожи тренья—
Уже бежит, колотится искра
На острие тугих прикосновений.
Беспечных игр алкающий разряд.
Пусть содрогнётся небо причитаньем.
Тебе являю истинный наряд –
Натянутое кожей состраданье
К твоим чертам. К твоим мечтам. К тебе.
Босые оргии. Горение соблазна.
Ты не уйдёшь сегодня налегке.
Мы венчаны друг другом, мы заразны.
И всплески волн – неоднородна гладь.
Пускай шумит – ветра простор не ранят.
Достичь. Постичь. Взять, ощущая власть.
Или украсть. И не бежать от казни.