Пока Серов варил для нас уху,
попёрли власти Петериса с базы.
Он, кстати, нам не выставил ни разу,
и Главный, тот, который наверху,
за это покарал его, заразу,
пока Серов варил свою уху.
Едва шурша коленками о пни,
Без двух промилле менее полезный,
икал над ухом Николай Железный.
С ним на рыбалке хлопоты одни,
ему, что ни плесни, в него всё лезло...
Я больше про Железного – ни, ни.
Полковник за столом, как на посту.
Он наливал, при этом на три множил.
И только «мент» на вантовом мосту
уже ничем нас больше не тревожил.
Пока Серов варил для нас уху,
Микола-кок нахально и цинично
из лодки за борт сиганул вторично…
Ему б не спиннинг в руки, а соху,
а лучше вырезку да камбуз поприличней,
балык под бок и ласты на меху.
Ну а Серов варил всё и варил.
Гонимый любознательности жаждой,
уже в Египет Славка слётал дважды.
Его Тутанхамон подговорил,
или Инесса вечером однажды -
пока Серов нас голодом морил.
Дым от ухи давно проел глаза.
Давно полковник выпил за полмира,
и на мосту Виталькина слеза
застыла, как сырьё для ювелира.
Ну а Серов всё не жалеет дров,
всё кашеварит.
Тут Валера Яцкин
не выдержал, обнял его по-братски,
потом плеснул в стакан... от комаров:
«Давай за нас, за цацки по-рыбацки!
Ну, будь здоров, Серов»!
«Всегда здоров»!
А Шлякота вмешался в этот тост:
«Даёшь уху»! Потом поведал в прозе,
как он во сне по озеру елозил,
как выловил Железного за хвост,
и как Железный, рыжий от коррозий,
орал «менту», чтоб «мент» покинул мост.
И тут Серов застыл, как монумент.
«Ша, мужики! Уха, кажись, готова».
И к той ухе до нас добрался «мент»,
и тост сказал за нас и за Серова!