Вот так, громоздки, неуклюже
В меня вошла и задержалась.
И бёдра требует поуже.
И чтоб ключица обнажалась
В шикарном, маленьком и чёрном.
И губы просит красить ярче.
На языке, таком знакомом…
Твердит «короче и иначе».
И рупором кричит мне в уши:
«Вон тот, высокий, синеглазый!».
Я ей в ответ (как можно суше):
«А я б, пожалуй, отказалась».
Она настойчивей тревожит
Мой бедный слух: «Смотри! Мужчина!».
Что? Тот, с довольной, наглой рожей?!
Не стоит выделки овчина.
Она скулит и обвиняет
Меня в грехе убийства страсти.
Распутством скромность подменяет
И приобщает к блудной касте
Улыбчивых и бледнокожих,
Вчерашних гусениц дебелых.
И я сдаюсь. И с ними тоже
Спускаюсь в храм осоловелых,
Дарящих свет и поцелуи,
Любовь. Тебе поющих оды.
Гляди, я средь больных танцую,
Весна, на площади Свободы!
© Анна Юннис 2011 A.D.