Я не нравлюсь тем, кто меня читает.
В этих строчках нет никакого толка,
Только пыль осела на книжных полках,
И висит замок на воротах рая.
Я не нравлюсь тем, кто вскрывает раны
Прежней боли, жарит мне спину взглядом,
Только домик мой из камней агата
Устоит под бурей и ураганом.
Кто-то жаждет мести, соленой, жгучей,
И в себе вынашивает под сердцем
Тот огонь, что жжет, не дает согреться...
Может быть, он вскоре меня получит:
Я открыт для пули, бича и стали.
Не работаю больше на эту долю –
Колесо возмездий, убийств и боли,
Потому что мысли и сны устали
Все время двигаться по спирали,
Возвращаясь к прежним словам, угрозам.
Почему я не жалую Эру Пользы:
В ней мало места моей морали.
В ней просто двигаться по наклонной,
Так легко толкать Колесо по кругу,
Пачкать голову, мысли, сердца и руки,
Разгрызая глотку Любви с Законом.
Слишком просто здесь не любить кого-то,
Полюбить сложнее – такая штука.
Как идти под пули, раскинув руки.
Как шагнуть с тринадцатого – к восходу.
Оставляя тех, кто читает, помнит,
Тех, кто мстит, под сердцем отраву носит.
В их рассудке стылая злая осень
Гонит пыль и тлен по пустотам комнат.
Оставляя не смевших ступить за край.
Напевая под нос: «We were born to fly...»