Её тонкие руки в пятнах чернил,
В авторучкой случайно прочерченных линиях,
В коротких записках на долгую память.
В её эфемерности столько жизненных сил,
Что она ни в жизнь не рухнет от бессилия,
Никогда не сумеет исчезнуть, растаять.
Её волосы цвета угля или чёрной туши,
Словно плещется тёплое море в её глазах,
В её коже отразились пустыни Арктики...
Её шёпот не всякому позволено слушать,
Не каждый ощущает бархат на её губах,
Видит в зрачках её целые галактики.
Её дыхание - порыв ветра с залива,
Брызги солоноватой морской воды,
В минорной гамме странно-знакомый мотив.
Глубокой ночью она приходит, бросая с обрыва
В своё море весь сон, сжигает, оставляя лишь дым;
И пару страниц чернилами расчертив,
Испещрив своим диковинным, ажурным почерком
Все тетрадные листы, все альбомы, мольберты,
Кожу ладоней, запястья, вены и нервы,
Улетает, оставляя за собой кричащее одиночество
Туманным голосом, чудаковатым аккомпанементом,
И, напротив, забрав энергетические резервы,
Да наставив острым пером на коже угольные шрамы,
Царапнув и душу, разлив в ней чернильное море
Между рёбрами, ближе к левой части груди.
Она играет сонаты на нервах, она дарит драмы,
Ищет себе фаворитов в определённом диапазоне,
Порою сама не знает, что же желает найти.
Она летит на хрупких крыльях из папье-маше,
Она рвёт ночь, тетради, нервы и рассветы,
И персиковый горизонт, что за далёкой гранью.
Она воспоминания нежданный, резкий рикошет,
Звучащий в недрах душ нашёптанным сонетом,
Забытой песней, басней, мудростью, моралью....