(городские зарисовки)
- Трудный был сегодня денек, - вздохнул подземный переход, - одно слово – будний. Скорей бы выходные. Простые людишки все больше по домам сидят. Расслабляются под селедочку. Сериальные мили наматывают. А кто побогаче, те на авто рассекают - под землю не торопятся.
- Экая двусмысленность получилась, - усмехнулась «подземка», - ну, куда там уборщики запропастились? Ее загаженные стены и полы нестерпимо зудели. Вдобавок неприличные надписи в адрес и не по адресу заставляли чувствовать неловкость перед многочисленными интуристами.
- Это в прежние годы они ничего по-нашему не разумели, а сейчас у каждого в руках разговорник. А то и электронный переводчик. Стыд то какой, прости Господи. Ну, я еще понимаю, когда зарвавшегося политикана пошлют в нужном направлении, но безграмотные «пёрлы» абстрактного характера – это уже перебор. Уж лучше лапидарные признания в любви, типа: « Любка - …», - ворчал филолог поневоле, - Ничего-ничего. Заявятся мойщики - потрут хорошенько и бока и спинку – буду, как новенький.
Торопливые шаги запоздалых пешеходов все реже нарушали тишину усталого вечера. Неопрятные музыканты собрали расстроенные инструменты, поделили мелочь и разбрелись кто куда.
Циничная городская ночь полная тяжелых запахов уходящего дня медленно вползала в утробу подземки. Ее не смущали ни грязь, ни нецензурщина. Она органично вписывалась в скабрезный интерьер. Под ее покрывалом хоронились озябшие ночные бабочки. Их затекшие от долгого стояния ножки ворошили кучки бумажного мусора в напрасном поиске оброненного кем-то счастья.
- Пусть отогреются, бедолаги, - посочувствовал Переход, - смена только началась. Он давно привык коротать время до рассвета в компании разномастных провинциалок. Старик был снисходителен к безвредным человеческим порокам и страстишкам. Он исповедовал разумное кредо: «Живи и давай жить другим».
- Есть спрос – есть предложение, - ухмылялся Переход, заинтересованно разглядывая женские прелести, - ишь ты – новенькая. Совсем еще дуреха. Мнется в сторонке, нервно курит одну за другой. Не она первая – пообвыкнет. А вот ту, мордастенькую, хорошо знаю. Второй год трется поблизости. Сколько раз попадала в передряги, - как с гуся вода. Ничем ее не проймешь. Из таких «гвозди бы делать». Впрочем, другие на этом поприще не выживают.
- Здрасьте и Вам, господин-товарищ ПэПэСник – околоточный. Такой же – из Подмышки. Сейчас дань соберет, покадрится чуток и дальше. Служба.
Прошел час другой. Жизнь в подземке замерла. Воцарилась тишина, тонкая и хрупкая, как утренний лед первых осенних заморозков. Девицы сбились в кучу – будто так теплее. Сомлели. То и дело хлюпали красноватыми носами и вспоминали прошлую жизнь. До приезда в большой город. До…
Подземный переход глухо кашлянул – сквозняки ведь, и приготовился ждать новый день с привычными старушками-торговцами вязаными варежками-носочками (duty free babushki, как он их ласково называл), непритязательными музыкантами и суетливыми горожанами.
Которых он любил и которыми втайне гордился.
11.03.12