Улиц чинные хороводицы,
ветров влажную круговерть,
божьих храмов живые звонницы,
жёлтых листьев стылую медь —
я вбираю — до самого донышка,
в шири дерзкой твоих площадей,
осязая до крошки, до звёнышка
город вечный — не знаю родней!
Дышишь рядом — объятый заревом
подле царских стареющих львов;
в невской глади мерцаешь марево,
проникая в меня — до основ!
И в залив уплывает — из снов...