Июньской полночью я шёл.
Луны волшебный ореол
Струил туман. И росный дым
Сливался с кругом золотым,
По капле медленно стекал
На пики отрешённых скал,
Так мелодично, музыкально
Крадясь в таинственные дали.
На волнах лилию пленил
И розмарин среди могил,
Прозрачной мглой оплетены
Руины каменные сны;
Лелеет пруд летейский тон,
И гаснет разум, опоён,
Для жизни не воспрянет он.
Вся прелесть мира спит, и с ней -
Ирен, раба судьбы своей.
О дева света! Почему
В твоем окне я вижу тьму?
Смеясь, бродячие ветра
Летят с деревьев, их игра -
Волшебный круг. В твоё окно
Они летят, назад, и вновь
Колеблют штору на окне
В тревожной, жуткой тишине.
Порхают возле век твоих,
Чей полог сон души таит,
Ведут теней подъём и спад,
Как будто призраки кружат...
Ты не боишься, ангел мой?
Какою силой колдовской
И чуждой - сон тебя сковал?
Тебя пугается листва,
Деревьям странен твой наряд,
Так странно локоны лежат,
И тишиной окутан сад...
И спит Ирен. Во тьме веков
Господь, храни ее покой!
Пусть не проникнет шум людской
Туда, где святости молчанье,
Туда, где ложа нет печальней.
Молю, Всевышний, милость дай -
Пусть не увидит никогда
Как вьётся призраков орда!
Пусть спит блаженно, спит легко,
Пусть длится сон во тьме веков,
Пусть внидет червь в ее альков...
Где старый лес в тумане спит
Пусть склеп ворота отворит.
Века назад не раз вздымал
Как хищник, крыльев чёрный вал
Над благородной жертвой он
В чреде фамильных похорон.
А ныне мох ползёт меж стен;
Когда-то, девочкой, Ирен
Бросала камушки в игре
По тем вратам. Но гулкий щит
В ответ уже не зазвучит,
Пугая: это мёртвых рук
Сонм откликается на стук.
оригинал
At midnight, in the month of June,
I stand beneath the mystic moon.
An opiate vapour, dewy, dim,
Exhales from out her golden rim,
And, softly dripping, drop by drop,
Upon the quiet mountain top,
Steal drowsily and musically
Into the universal valley.
The rosemary nods upon the grave;
The lily lolls upon the wave;
Wrapping the fog about its breast,
The ruin moulders into rest;
Looking like Lethe, see! the lake
A conscious slumber seems to take,
And would not, for the world, awake.
All beauty sleeps! - and lo! where lies
Irene, with her Destinies!
Oh, lady bright! can it be right-
The window open to the night?
The wanton airs, from the tree-top,
Laughingly through the lattice drop -
The bodiless airs, a wizard rout,
Flit through thy chamber in and out,
And wave the curtain canopy
So fitfully - so fearfully -
Above the closed and fringed lid
'Neath which thy slumb'ring soul lies hid,
That, o'er the floor and down the wall,
Like ghosts the shadows rise and fall!
Oh, lady dear, hast thou no fear?
Why and what art thou dreaming here?
Sure thou art come o'er far-off seas
A wonder to these garden trees!
Strange is thy pallor! strange thy dress!
Strange, above all, thy length of tress,
And this all solemn silentness!
The lady sleeps! Oh, may her sleep,
Which is enduring, so be deep!
Heaven have her in its sacred keep!
This chamber changed for one more holy,
This bed for one more melancholy,
I pray to God that she may lie
Forever with unopened eye,
While the pale sheeted ghosts go by!
My love, she sleeps! Oh, may her sleep,
As it is lasting, so be deep!
Soft may the worms about her creep!
Far in the forest, dim and old,
For her may some tall vault unfold -
Some vault that oft hath flung its black
And winged panels fluttering back,
Triumphant, o'er the crested palls,
Of her grand family funerals -
Some sepulchre, remote, alone,
Against whose portal she hath thrown,
In childhood, many an idle stone -
Some tomb from out whose sounding door
She ne'er shall force an echo more,
Thrilling to think, poor child of sin!
It was the dead who groaned within.