Ветер тронул скатерть по краям стола,
вышли как на паперть разные слова,
встали вдоль забора, тянут руки к Вам
и берут с разбором, что подали там.
Они обнаглели, требуют свое!
Ну, зачем недели тратить на жнивье?
Кто подаст десятку, а кто сотню им,
жизненный порядок стал для них другим.
А ведь их когда-то кто-нибудь рожал,
пестовал, лелеял, за руку держал,
с ложечки кормил их, лил снежок в бутылку
и, бывало, гладил нежно по затылку.
Разве кто-то верил, что их так опустят?
Что в рванье по миру с грязной торбой пустят
за чужих молиться показушно Богу
и пойти напиться, перейдя дорогу.
Миновало время, где они парили.
Как они красивы в страстном танце были!
Пахли словно розы, их глаза горели...
Фитиль души тонкий сразу сжечь успели.
Соберу в ладонь их с паперти стола,
вымою слезою грязные тела,
вычищу костюмы щетками ресниц,
может быть воскреснет просветленность лиц.
Может новых строчек выстроится ряд
и подарит людям свежий, чистый взгляд.