МАЛЕНЬКИЙ МИРОК ПРОТИВ БОЛЬШОГО МИРА
размышления без сюжета
В жизни есть много важный вещей. Пожалуй, даже слишком много. Например, умение ждать. Или терпеть боль. Или просто терпеть. Или не обращать внимания на мелкие пакости случайных прохожих. Этому, конечно, можно научиться в процессе жизни, но почему-то происходит так, что уроки не запоминаются. Наступила милая блондинка каблуком-шпилькой на мой левый ботинок, улыбнулась и пошла дальше, к выходу из вагона. Думаю, даже забыла обо мне в тот же миг. В следующий раз глянет и даже не улыбнётся, а скривится: что это он на меня таращится? Может, маньяк какой?! А я – не маньяк. Просто носок моего левого ботинка после близкого знакомства с каблуком-шпилькой навсегда и необратимо испорчен. Правый мог бы вздохнуть спокойно, мол, пронесло, не меня пробили, но беда в том, что правый без левого – никто, а потому ему тоже грустно: он, целый и сияющий улетит в мусорный бак вместе с покалеченным левым. За компанию.
Так вот, боль я даже не почувствовал. Пустяк. Царапина. Капля йода и – полный порядок. А вот обида – обида проявилась. На всех блондинок и на все каблуки-шпильки. Пошёл, купил перфоратор с аккумулятором, хожу теперь по городу, сверлю в асфальте и брусчатке хитрые дырочки – капканы для каблуков-шпилек. Разумеется, только в тех местах, где больше блондинки гуляют – там, где брюнетки и шатенки, я ловушки не устанавливаю: ни брюнетки, ни шатенки ничего плохого мне по жизни не делали. Или я просто не заметил?
Короче, в жизни настолько много важных вещей, что, пожалуй, нет ни одной второстепенной. Все важные.
Вот, скажем, туалетная бумага. Закончилась как всегда, внезапно, и что делать? Газет-то нету. Хорошо было, когда были газеты – "Правда", "Комсомольская правда", "Аргументы и Факты", на худой конец – журнал "Крокодил", а теперь где их взять? Все новости, анекдоты и сплетни приходят из интернета, но ведь не монитором же... Жалко. Да и бесполезно.
Славное времечко было, когда интернета не существовало. Человек написал, скажем, рассказ или повесть и слал её в редакцию какую-нибудь, получал оттуда стандартный ответ и успокаивался. Может, не сразу, но всё равно по итогу успокаивался. В худшем случае писал "в стол". А теперь? Каждый, у кого есть компьютер и кто знает хотя бы три буквы русского алфавита, мнит себя сценаристом, писателем, поэтом или, на худой конец, блогером – и пишет, пишет, пишет... Зачем? Для кого? Такое ощущение, что все хором кричат скороговорки, но никто никого не слышит и, конечно же, даже не слушает. В этой какофонии иногда пролетает мимо незамеченный крик души, написанный не буквами, но кровью. Жаль, но ничего с этим уже не сделаешь. Пролетел – и точка.
На днях напился и решил разбить ноутбук. Долго старался. Пил и швырял его в стенку, затем снова пил и опять швырял. Увы. Ладно скроен, крепко сшит. Утром осмотрел – провода оборваны, а сам – целёхонек. Включил – работает, гад. Крепкая железяка. Жаль, не догадался станцевать на нём чечётку. Ничего, попробую в следующий раз. Если не поможет – у меня в загашнике молоток есть и тот самый перфоратор для блондинок. Справлюсь.
Но вообще, за всеми этими фейсбуками, лайками и прочей дрянью я вдруг заметил, что меня потянуло к микроформам – речь не о жанре, а о формате выражения: фраза, короткая фраза, очень короткая фраза, слово, наконец. Сценарий тридцатисекундного ролика уже кажется сложнопостановочным полнометражным кинофильмом, который запустить не удастся. Никогда. Потому что мысли путаются, растекаются, как река весной, да и вообще...
Любимая говорит: "Не называй меня "любимой", хорошо?"
Спрашиваю, почему?
Отвернулась, смотрит в окно.
Что там, в окне? Ничего. Стенка там – ни простора, ни даже намёка на простор. Какая "любимая", если горизонта нет?!
Надоело корчить из себя оптимиста, но без этого – никак. Затопчут. Я не о блондинках – в этом мутном мире всегда есть те, которые затаптывают. Их нельзя рассмотреть и тем более узнать - они как клочья тумана, качаемые лунным сквозняком.
Я слышал о человеке (а может быть, не слышал – может быть, я его придумал или он мне приснился), который плюнул на всё и создал свой собственный маленький мирок – мир, в котором всё, что происходило - происходило только по его воле. В нём не было места страху, ненависти, непоняткам; в нём не случались исключения из правил; в нём правила любовь. Большой мир ополчился на этого человека, объявил войну – сначала тайную, а позже и явную – с пулемётами, ракетами и прочей убийственной чепухой. Однако его маленький мирок оказался настолько прочен, что когда он таки столкнулся с большим миром – этот громадный мир рассыпался, раскрошился, разлетелся вдребезги и от него, большого, громадного и страшного, ничего совсем не осталось, а все, кто жил в нём до столкновения, вылетели вон, как при глобальном банкротстве.
То, что позволило человеку создать маленький, но крепкий мирок, называют "верой".
Вера, надежда, любовь...
Любовь? А что – любовь?
Она мне говорит – улыбается грустной своей улыбкой и говорит, рассыпав волосы на подушке: "У нас нет будущего..."
Да, я давно уже не мальчик, я знаю.
Будущего – нет.