Я боюсь переходных периодов: на стыке двух времен года, двух состояний, двух ситуаций, двух этапов истории. Есть ли что уклончивее и двусмысленнее, чем эта смесь слякоти и подснежников, чем этот месяц март в городе — с черными останками недотаявших сугробов, с обнажившимся мусором, которым весна заявляет о своем приходе? Есть ли что несноснее, чем разом отяжелевшее пальто, на котором внезапное солнце с садизмом высвечивает потертые места и грязноватый марцишор на лацкане, униженный городской хмарью?
Что труднее переступить, чем порог черных мыслей, кошмаров, тоски и сомнений, порог между одиночеством и любовью, этот необъяснимый порой экзамен разлуки, как будто самое краткое «с глаз долой» предполагает полную перепроверку чувств и обладает силой враждебных волн, который могут прорвать плотину, возводимую любовью против них по песчинке, час за часом?
Что труднее понять и полюбить, чем это короткое замыкание стольких традиций — двух-трехэтажные бетонные дома о шести, восьми и десяти комнатах с чугунными оградами в похоронной бронзовой краске, хоромы, которые утратили потребность в традиционной галерейке на столбиках, но не приобрели потребности в ванне? А расшитые народные рубахи из нейлона, а приходящая, когда ей вздумается, машина с хлебом вместо теплого каравая из печи, а каменные склепы, как зловещие казематы, вместо деревянных крестов, щемящих и, как все на свете, невечных знаков надежды и воскресения?
Что труднее перелистнуть, чем налитые тяжестью страницы между двумя главами истории?
И все же я родилась в марте, посреди этой слякоти и подснежников, посреди разлук и любовей, посреди этих кичливых бетонных уродов, посреди все снова и снова переиначиваемых страниц истории. Я выбрала из всех месяцев года, насыщенных цветами и плодами, чистотой и светом, этот переходный месяц, мутный и туманный, пасмурный, шаткий, капризный, сам себе неясный, но несущий в себе — вопреки всем холодам и угрозам — твердое обещание, несокрушимую благую весть окончательной оттепели.
Перевод с румынского Анастасии Старостиной