Тяжёлые дни уже здесь — постучались в окно.
Дырку в душе моей глупой успели прорыть.
Я, как волчица, останусь одной —
Свет не убьёт, и луна заставляет выть.
Мы все так много страдаем, и кто от чего,
Главное — всё это пережить.
Нет, не бросайся в пучину с названием «Ничего»,
Нужно и против течения плыть.
Все мы птицы, которые могут взлететь,
Наши полёты зависят только от нас самих.
Все мы птицы. Птица, что могут петь —
Каждый сам выбирает себе мотив.
Чья-та песня звучит уже очень давно,
А чья мелодия где-то вдали и слышна не здесь.
Где-то птица поёт в тишине и совсем одной,
А где-то она кричит и слышит лесть.
Но песню допой до конца — не рви в середине!
Нужно всегда допевать свою песнь до конца!
Должно быть крепким, быть твёрдым и сильным:
Петь — это вторить завету Творца.
Каждая птица несёт своё бремя страданий,
Каждый полёт её — это мученье крыла.
Птица должна пройти одно Испытанье,
Что было ей предначертано свыше всегда.
Все мы птицы. Птица, поющие только раз.
Каждая птица несётся на зов своей ветхой души.
Она прилетает к терновнику и молча, без фраз,
В сердце своё вонзает из всех самый острый шип.
Птица поёт с адской болью в груди —
Так, что всё замирает в радости на Земле.
Все умолкают всюду и оставляют всё позади,
И даже Бог улыбается на небесах, и даже рыбы на дне.
Птица поёт! И поёт так прекрасно,
Что никому не дано так же спеть.
Только вот доля её страшна и ужасна —
Ждёт её дальше только Костлявая Смерть.
Птица не ведает, не отдаёт отчёта,
Следуя только святому завету Творца.
Птица поёт! Такова природа
Птицы, что выросла из слепого птенца.
Все мы — птицы на тернии. Все мы поём,
В жизни своей только раз.
Все мы поём до последнего вдоха, пока не умрём,
И мир вокруг замирает, слушая нас.
Но у нас есть то, чего нет у той птицы:
Падая грудью на тернии, мы понимаем.
Каждый из нас как она. И пора смириться.
Все мы когда-то, увы, умираем.
И всё равно, пускай грудь пронизает шип,
Все мы поём с этой болью, пока сердце бьётся.
Этот фатальный, убийственный зов души
Не остановится и не задохнётся.
С болью в груди будем петь, петь и петь,
Прекрасно, как небо, и чисто, словно вода.
Всем суждено только так умереть:
Грудью на тернии. Так будет всегда.
14.03.12