Стою средь иссохших деревьев голых.
Не нужный, забытый, в облупленной краске...
В погоду при солнце - невзрачный, суровый,
Рассыпав вокруг штукатурку в ненастье.
И взгляд мой холодный, остатками стекол...
Мой лоб умудрен, черепками-морщинами.
Лапы болят, столбами неровными.
Дыхание медленно, глухо, в сквозняк паутинкою.
Вот же! Вот эта веранда.
Где бегали мои мальчишки...дрались.
Где целовались с девчонкой весной...кажется, так недавно!
Откуда ушли на войну... Их не дождались.
Вот во мне тяжелый красавец-буфет, он зарос забытостью.
Некогда трое вносили здоровых...нет, пятеро!
Аккуратно покрашенный. Высился...
Зависть сельчанам.
Часть меня - плач его.
Рядом комнатка...кровать детская.
Стояла...
С выжженной фрескою.
Её белые руки качали...
Трава в садике возле меня двадцать лет не полота.
Калитка слетела с ржавых петель, поскуливает.
Глаза слепые, лапы изранены, исколоты.
Старый дом. Старый зверь. Своё догуливает.
Всех, кто жил во мне, любил и хранил.
Я устал. Мне бы под слом.
Без печали...с когда-то белёной улыбкой...её не забыл.
Я заброшенный, старый и ветхий дом.