Потом ему скажут выйти и умереть,
Оставив шальные пули для самых близких.
Раздеться для эпикриза. Пополнить списки
Всех тех, кто умеет верить, хотя б на треть.
Где ищет он небо, небо не студит крыш.
Позорно сползает в город за приключеньем.
Из тысячи правил помнится исключенье,
Из тысячи Окон, хоть бы одно в Париж.
Он слишком доверчив, чтобы писать с жены,
И пишет мне письма, тут же забыв на почте.
Я тоже молчу, но знаю, уходят в ночь те,
кто раньше боялся праздника тишины.
Храни его, Боже, миром согретых рук,
Не дай табурета в дымом забытой кухне
В тот миг, когда я заплачу, а он потухнет
От первых морщин на коже седых разлук.
Он так меня любит! Так только может плеть
Свистеть над последним сердцем в момент удара
Сначала мы породнимся с кошачьим даром.
А после придется выйти и умереть.