I
И уходили навсегда,
Те, кто мечтали постоянно,
Быть может и моя судьба:
Уйти отсюда первозданно.
Точнее, просто молодым.
Так как судьба не безгранична.
Останусь вечно молодым
(Пока осталось всё этично).
И можно было б писать матом,
И можно было бы кричать,
Но а зачем с исчадием ада,
Наивно спорить и орать.
Всё решено. Я всё кончаю.
Всё решено. Я ухожу.
Я ничего не предъявляю,
И ничего не расскажу.
О том, что было за два года.
О том, в чём шум этой зимы,
О том, зачем менялась мода,
Вокруг вселенской суеты.
Быть может, пафос я развёл,
Возможно, я не много вру,
Не многих я за жизнь подвёл,
Не много портил жизнь свою.
Но много было тех проблем,
Которые умы ломают.
И было плохо очень мне.
Ведь цепь свобод в тиски сжимают.
Уже пора. Уже конец.
Придёт та смерть в душе поэта!
Не будет празднично венец,
Мне украшать надгробья эти.
II
Немного стиль мой поменялся,
Немного время пролетело.
Немного я здесь растерялся,
Пока моё перо творило.
«Это творение дебила» -
Ответят мне круги врагов. –
«Зачем так время проводил ты,
Лучше б ушёл от мечт и снов»
Последний день. Последний час,
Последний год. Последний стих.
Но мой огонь в душе не гас.
Он лишь от боли в сердце стих.
Зима. Никто не торжествует.
Лишь только Бог несёт свой крест.
Быть может, и его забудут.
Утянет его креста вес.
Я эгоист – мне сообщали.
Мне говорили: «Не такой!»
Кто приходил, потом бежали,
Боясь поруки круговой.
Не говорили мне «Спасибо».
Не говорили мне «Прощай».
Лишь только горечь подносили,
С собой всю гордость забирая.
III
Я умираю не от мук.
Не от веселья иль печали.
Но мой сомкнулся жизни круг.
Уже и чувства не спасали.
И даже гордость уходя,
В миг уводила вдохновенье.
И что же хуже для меня?
Быть может гордости лишенье?
Я ухожу, но не прощаю.
Я не вернусь. Всё будет так.
Когда я сердце разбиваю.
Аиду будет подан знак.
И вряд ли мне придёт прощенье,
И вряд ли будет тот венец,
И как последнее явленье,
Придёт к Христу его гонец.
Скорее, будет дальше ад,
И лишь в душе придёт прощенье,
И будет праздничный наряд,
И мне последним облаченьем.
Возможно, будут чёрты, бесы.
Возможно, будут небеса.
Возможно, будет зелень леса
Или холодная весна.
Но вряд ли я её увижу,
И вряд ли я сейчас живу.
Душа давно сей смертью дышит,
Не дождалась она судью.
Судья верховный и великий,
Судья вершитель судеб всех,
Для смертных он герой безликий,
Для божества он человек.
И тот судья там всё решает,
И взвесит он мои дела.
Он мрак от света отделяет,
Чтобы отправить в мир меня.
В мир света или мрак ночной?
Он возродит или оставит?
Не управлял божественной рукой,
Когда меня судьба терзала!
IV
Не нужно злобы вашей мне,
Не нужно мне людской любви.
Оставьте чувства при себе.
Я лучше буду одинок.
И одиночество не бренно,
И одиночество не кара,
Я вижу только в нём спасенье,
Я вижу только в нём награду.
Хотя кого я обману,
Неправда – верхняя строка,
Я, правда, портил жизнь свою,
Когда покинул навсегда,
Покинул тех, кто был мне дорог.
Покинул тех, кто добр был,
Я их прогнал дешёвой ссорой,
Оставив тех, кто злобой слыл.
И эти люди, насмехаясь
И унижая облик мой.
С моим талантом не считались.
И мне внушали: «Всё позор!».
Стихи не как талант, а шутка.
А внешность повод для презренья.
Мои рассказы ложь и дудки,
Лишь кто ушёл, меня жалели.
И жалость это их порок.
И гордость есть моё презренье.
Но вышел уже этот срок
Для изменения мышленья.
Когда остыл, тогда я понял.
Вон тот обиженный – друг мой,
Та справа – бывшая подруга,
Теперь и среди них чужой.
А эти люди, улыбаясь,
Прощали мне мои грехи,
С плохим контакты разрывались,
С хорошим строились мосты.
Которые сжигались разом,
Во время наших бурных ссор,
Не ожидал я ждать отказа,
Когда просил о невозможном…
Но вот пришла пора прощаться,
Не знаю что там впереди,
Возможно, нужно зарываться,
Своим же телом во пески.
Возможно, нужно подниматься
До сада райского Эдема,
А может, просто здесь остаться,
Попробовать решить проблему?
Какой же станет верным путь?
Я это точно ведь не знаю,
В любом поступке своя суть,
Я для себя ведь жизнь меняю.
И нету «плохо» - «хорошо»,
Есть только «правильно» - «неверно»,
Пусть каждый выберет своё,
Пусть каждый выберет решение!