###############################
Из цикла Т У Р К Е С Т А Н
################################
1974
ЗВЕЗДА УЛУГБЕКА
Как скоротечна жизнь! Как долог труд! Спеши.
Спадает душный жар, в садах запели птицы.
На башню всходит он в полуночной тиши,
Чтоб новые углы внести в свои таблицы.
Над сводом куполов небесный свод горит,
Торжественный шатер венчает мирозданье,
И каждая звезда о тайне говорит,
К нему, любовнику, являясь на свиданье.
Сколь строен хор светил! Какая глубина
Откроется ему в мгновенья озарений!
Но опусти глаза, смотри: земля полна
Насилья, стонов, слез, пороков, преступлений.
Увы! что может он поделать с морем зла?
И в этом ли его судьбы предназначенье?
Нет, жажда Истины поэта привела
Дорогой разума к мечте всеотреченья.
... Мерцает в вышине звезды летучий свет.
Вот он склонился вновь к страницам манускрипта,
Обозначая в них предвечный путь планет,
Открытых мудростью Китая и Египта.
Торжественная ночь проходит вдоль стены.
Алмазный Млечный путь сверкает неустанно.
О кружево комет, о серебро луны,
МАВЗОЛЕИ
Вот над охрою глин -
легендарная Шахи-ЗиндА (*1).
Синий цвет - цвет печали,
и цвет поминанья - зеленый.
За чертой городскою
воздвиглась гробниц череда,
И на них небосвод
Здесь царит тишина.
Этот тлен, эту пыль
Здесь не плещут ручьи,
не бросают тенЕй облака,
Не трепещут кусты,
Лишь паломник смиренный
порою почтит этот прах.
Видишь: впавший в ихрам (*2)
Он спешит в Самарканд,
К драгоценным святыням
Все мазары(*3) пройдя,
Вдруг заметишь вдали,
Два фантома, подобные
двум парусам кораблей
В знойном мареве встали -
два купола, два мавзолея.
И один – Рухабад(*4)...
ни узора на гладкой стене.
Замкнут облик его
для сует многошумного мира.
А другой, где лежат
полвселенной обрекший войне
Тамерлан, и мудрец-Улугбек,-
.......................
(*2) ихрам (здесь)– религиозно-мистический экстаз
(*3) мазар - надгробное сооружение
(*5) Гур-Эмир - буквально: гробница царей
АФРАСИАБ (*)
Склоны мертвых холмов, под которыми вьется река.
Ветви чахлых деревьев от ветра колеблются слабо.
Далеко, куполами, над глиной встают облака,
И ложится закат на развалины Афрасиаба.
Эта пыль под ногами - распад бесконечных веков.
Не проглянет трава из-под слоя бесплодных песков,
Нелегко угадать за руиной заплывшей стены
Баснословную древность, которую топчем ногами.
И всплывают виденья откуда-то из глубины,
Пляшут в черных зрачках языки золотого огня.
Поднимает свой лук, и стрела его ищет меня...
Опускается ночь на просторы моей Согдианы...
Воздух тихо струится, безжизненный прах шевеля.
Желто-бурые дали сливаются в сером тумане.
Равнодушно молчат эта глина и эта земля,
И бессильный язык прилипает к иссохшей гортани.
Склоны мертвых холмов, под которыми вьется река.
Ветви чахлых деревьев от ветра колеблются слабо.
Далеко, куполами, над глиной встают облака,
И ложится закат на развалины Афрасиаба.
Гаснет медленно день. На востоке сгущается мгла.
Вот какая-то птица вдали тяжело проплыла,
.........................
(*) Афрасиаб - древнее городище в Самарканде
БАЗАРЫ
Прекрасна здесь земля обилием плодов!
Хмельные соки их горячими лучами
Замешивал июль в листве густых садов
И сбраживал сентябрь звенящими ночами.
Здесь почва скудная возделана трудом,-
И сколько силы в ней, когда сухие недра
Насытятся водой, рожденной горным льдом,
Той влагой, что снега вершин питают щедро!
... И вот - базар: ряды, где ишаки кричат,
Толкается толпа, мелькают тюбетейки,
Где старцы смуглые за пиалой сидят,
На грязный свой халат напялив телогрейки,
Где шепчут дервиши слова священных книг,
Где сотни голосов смешались в гам несвязный,-
Вот, наконец, базар, в котором древний лик
Являет и теперь Восток многообразный.
О пиршество для глаз! Орехи, перец, лук,
Скопленья пестрых груд,- и вновь, и ряд за рядом;
Арбузы кучами навалены вокруг,
Прилавки мокрые холмятся виноградом.
Как в гроздьях солнечных силен и весел цвет!
Ты пробуешь на вкус - и кажется: вино там,-
В душистой мякоти их, розовой на свет,
Под тонкой кожицей с сиреневым налетом.
Огромных спелых тыкв лоснится кожура,
Хурма и яблоки красней, чем сок граната;
Смотри! тугой лимон отлит из серебра,
И в нежном персике живет тепло заката.
Вот дыни желтые, их плоть как мед сладка...
... Но сразу меркнет все, лишь взгляд примоминаю
И веки девушки - два чистых лепестка
Узбекского цветка, чье имя я - не знаю...
БИБИ-ХАНЫМ. ДВА ПАЛОМНИКА.
- Ты славен будь, Аллах, и ты, Пророк!
Ты дал нам веру, посрамил порок.
Велик твой храм! Великая молва
Летит о нем на Запад и Восток.
Тимур-строитель мудр и справедлив.
Тимур-воитель грозен и жесток.
Столица мира! Гордый Самарканд!
Я наконец ступил на твой порог.
Как вознеслась ты, о Биби-Ханым!
Твой купол синь, твой минарет высок!
На мрамор плит небесный льется свет,
А мрак михраба влажен и глубок.
Здесь, в тишине сияющего дня,
Невидимый, течет времен поток...
...................
...................
...................
- Здесь я стою, растеряный...
Лежат
Лишь мертвые развалины у ног.
Где жизнь цвела - там ныне прах и пыль,
И твердый мрамор обращен в песок.
Среди руин ищу - и не найду
Через века пробившийся цветок.
Но шепчут камни: ты живешь? - Люби!
Ведь станет тленом шелк любимых щек...
БИРУНИ
О мой Аллах! Вопрошаю: доколе
Корчиться в страхе и биться в мученьях?!
Всем своим тварям назначил ты роли-
Не разобраться в твоих назначеньях.
Стоны, пожары, развалины хижин,
Рабство, невежество, гнет, святотатство...
Как же случилось, что правый унижен,
Подлость в чести и в почете богатство?!
Нет и грехов для подобной расплаты:
Голод, набег, за ударом удары.
Чем бедняки пред тобой виноваты?
Чем заслужили страданья и кары?
Воздух темнеет от пыли и праха,
Дым над сожженной страною клубится.
Сильный сошлется на волю Аллаха,
Слабым осталось молчать и молиться.
В черную землю затоптаны лозы.
Пепел, не влага, в арыках Гурганджа.
Чем же людские окупятся слезы,
Что многоводней Джейхуна и Пянджа?
Вновь забываю я в поисках хлеба
Поиски знаний и труд вычислений.
...Нет, не смириться - проклясть тебя, небо,
За нищету и дорогу гонений.
Головы мудрых - не головы сыра.
Истина! В сердце вдохни нам отвагу!
Рушится мир. На развалинах мира
Дайте мне только калам и бумагу!
Слово надежней, чем камень и глина.
Книга порой долговечней мечети.
К внуку она переходит от сына,-
Там и у внуков рождаются дети.
Все в моих строчках - лишь голая правда.
Жжет как огонь она злых и всевластных.
да
Жертв для добра - не бывает напрасных!
Жить для грядущего - тяжкое бремя.
Горе народа по силам немногим.
Но неизбежно приблизится время
С острым мечом, беспристрасным и строгим.
Всех нас судить лишь по нашим деяньям
Я этой книгой даю ему право,
И для любого из нас воздаяньем
Станут: проклятье - иль песня и слава.
ХАДЖИ'
С нагорий, из пустынь, от многих стран и вод
Дороги и пути навек сошлись сюда,
Где блещет в высоте алмазный небосвод,
Горит над КаабОй полночная звезда.
Один святой Коран в монашеской суме.
Грядущее - мечта. Былое - тлен и прах.
Паломник и мудрец в дервишеской чалме,
Ты скажешь, припадя: Велик, велик Аллах!
Да Иблис не смутит покой твоей души,
О совершивший хаджж из Басры иль Хивы.
Сомнения свои молитвой разреши,
И не внимай толпе и шепотку молвы.
От мерзости греха, влекущей душу в ад,
Ты, праведность храня, жизнь отвратил свою,
И с верою в душе преодолев Сират,
Узреешь чистых дев, и божий сад в раю.
Люби Аллаха! Он
в ответ не будет скуп.
Люби Пророка! Он
укажет нить судьбы,
Когда ты припадешь всей жаждой чувств и губ
К заветному кольцу, к святыне Каабы!
АЗАНЧИ'
Мои глаза не видят света дня,
Но свет Аллаха - в сердце у меня.
Я вижу бога всей душой моей
Завет Пророка трепетно храня.
Вознесся минарет под облака.
И святость веры столь же высока.
Неколебимо слово вещих сур,
И ось Вселенной как алмаз крепка.
Я не узнАю тайн чужих дворов:
Непроницаем слепоты покров.
Зато от слуха не укроют тайн
В густой ночи - семижды семь миров.
Что ты без бога? - Прах.
И, дни влача,
Ты лишь коптишь, и таешь как свеча.
Нас только вера мощью наделит,
Светло отточит острие меча.
О мусульманин! Наступает час
Поднять к Аллаху чаши чистых глаз.
Так обрати же к Мекке дух и взор,-
И соверши положенный намаз.
БУХАРА
О город глиняный, резной, песочно-желтый,
Галдящий, грязный, тесный, пыльный, знойный,
О Бухара, куда теперь пришел ты,
Покинув Самарканд лазурно-стройный!
Шальвары женщин. Хриплый крик карная.
Пьет чай старик, крестом сложивший ноги.
Горит лоза на солнце, вся резная,
Ведут в пустыню тропы и дороги.
Как зеркала, сверкают водоемы.
Сквозиста тень трехвековой чинары.
Плоды земли, обильны и весомы,
Заполнили прилавки и базары.
Орет ишак. В песке играют дети.
И з д е с ь могла бы петь Шахерезада!
Еще живут в заброшенной мечети
Молитвы Балха, Мекки и Багдада,
Еще хранят здесь камни и ворота
Густую вязь узорных строк Корана,
Еще луна зовет любить кого-то,
Дробя сиянье о венец Каляна (*)...
.....................
(*) Калян - знаменитый минарет в Бухаре.
ЧАШМА-АЙЮБ
О святая вода!
О целебный источник Иова!
Припадаю к тебе,-
я', почти разучившийся верить:
Дай забвение мне,
дай отраду спокойствия снова,
Дай мне влаги твоей,
чтобы жгучую горечь умерить.
Среди нищих, калек,
Тех, кто молит Аллаха
послать исцеление телу,
Я скитаюсь, меджнун,
по дорогам страданий напрасных,
Я скитаюсь в тоске
от предела к иному пределу.
Лучше участь пылинки,
повсюду ветрАми носимой,
Легче доля песчинки,
затерянной в знойной пустыне:
Нету муки больнее,
чем мука разлуки с любимой,
Нету боли мучительней
той, что мне выпала ныне.
Что мне горы богатства,
что груды сокровищ Харуна,
Что мне блеск серебра,
изумрудов и лалов сиянье?!
Я бы отдал их все
за один только лик ее лунный,
За слезу ее глаз,
за ресницу, за сон и дыханье!
В сердце тяжесть теперь,
непосильная даже для песни.
Поменялся б с любым -
прокаженным, ослепшим, безногим.
... Что сказал я, несчастный?
О боль моя! Слышишь, воскресни!
Эта мука - любить -
выпадает на радость немногим.
Все дороги любви
Серебристой водою
смочив пересохшие губы.
Чувство - роза с шипами:
шипы на стеблЕ ее - мысли,
Что внушил мне Аллах
у источника Чашма-Айюба...
МУКАННА
Мы грозные воины мира,
мы мстители в белой обежде,
Враги чужеземных пришельцев
и тайные судьи владык.
Для всех, обреченных на гибель,
для всех, кто не верит надежде,
Наш вождь и властитель, Муканна!
Открой ослепительный лик!
Мы свято храним нашу клятву,
уста запечатав обетом.
Расходимся утром неслышно,
и в полночь сбираемся вновь.
И видят лишь алые звезды
всех, верных старинным заветам,
И свет их на гранях кинжалов
сверкает, как алая кровь.
По редким дорогам и тропам,
из недр бесконечной пустыни,
Все новые странники в белом
приходят к святому костру.
И в час, что укажет Муканна,
все те, кто скрываются ныне,
Пылая отвагой и гневом,
обрушатся на Бухару.
Где цвел плодородный оазис,-
все стало бесплодно и сухо.
Увял лепесток абрикоса,
песками засыпан родник.
Муканна! Мы шли за тобою
к высотам Явленья и Духа,
Мы жаждем знамЕнья, Муканна!
Открой ослепительный лик!
И он покрывало отбросил,-
и ночь разразилась сияньем,
Гроза загремела, набатом
гоня отступившую тьму.
Мы верной толпою восстали,
готовые к страшным деяньям,
И с воплем, сухими устами
в восторге припали к нему!
ЧИМГАН
Ноябрь! Протрубили дорогу ветра,-
И сердце волнует их зов.
Опять в нашей жизни настала пора
Тяжелых и сладких плодов.
И вот я впервые у грани пустынь,
Под небом густой синевы,
Вблизи мусульманских столиц и святынь,-
И так далеко от Невы.
Потоком, рожденным из недр ледника,
Той пеной, что снега светлей,
Внизу подо мною сверкает река
В прозрачной листве тополей.
Все выше иду я по камню и мху,-
Туда, где гнездовья орла,
Туда, где у гребня, на самом верху,
Над пропастью виснет скала.
И ширь - бесконечна, и всюду гранит,
На дальних вершинах туман,
А там, устремленный зубцами в зенит,
Мерцает и блещет Чимган!
Всю солнечность склонов, всю свежесть высот
Я в мыслях - с тобою делю.
Любимая! Слышишь, как сердце поет,
Любимая, слышишь, люблю!
И вот, с головою, открытой ветрам,
Стою, благодарный судьбе,
Стою - и читаю моим горам
Мои стихи о тебе!
АЛИШЕР НАВОИ
Велик Аллах, создавший мир земной,
Велик, призвавший нас на пир земной!
Склонясь благоговейно перед ним,
Его Пророку славу воздадим.
Он, ход вещей познавший до конца,
Принес нам слово вещее Творца.
Т ы после них хвалу мою прими,
Поэтов шах, великий Низами!
Ты и творец - и провозвестник сам,
Ты и правитель - и наместник сам.
В пяти дастанах отразить Хамса
Смогла как землю, так и небеса.
Фиал Джамшида - эти пять поэм.
Подобных есть ли в свете пять поэм?!
От царской щедрости твоих даров
Потом вкусил певец Амир Хосров.
Там, где гянджиец разбивал шатры,
За ним - делиец разбивал шатры.
Что пел один, то утверждал другой;
Так неразлучен ЗЕмзем с Каабой.
И, равный им, явился в этот мир
Учитель мой, наставник, мудрый пир.
Его слова - что крылья для души.
Ты им внимать и следовать спеши.
Да будешь вечно славен меж людьми,
О несравненный Абдрахман Джами!
Не верю в чудо,- но твоя Хамса
Во мне рождает веру в чудеса.
Редеет мрак и отступает тьма
Пред солнцем сердца и звездой ума!
Так пусть, меня благословя на труд,
Мне три великих руку подадут.
Я, в меру сил им следуя во всем,
Начну Хамсу на языке родном.
Им, Навои, величившим фарси,
Вослед - наречье тюрков вознеси.
Стремись узнать, как говорит народ,
И чем живет, и что творит народ.
Ты на базаре мысли почерпни,
Придай им форму,- и назад верни.
Не суесловь; пусть ценится твое
Средь мудрых слово,- словно мумие.
И не скупись; погнщики ослов
Пусть лучший перл возьмут из клада слов.
Когда алмаз обточит ювелир,-
Заблещет в гранях изумленный мир.
Пускай кричат хулители твои,-
Призванью сердца следуй, Навои:
Смелее будь: грани, творя намаз,
Родной язык, как зАргар - свой алмаз.
О Навои! Ты начинаешь труд
Для тех, чей суд - и есть твой высший суд.
Строку, что вывела твоя рука,
Еще, быть может, сохранят века,-
И зазвучит - надежды не таи -
В роду потомков имя Навои.
..........................
В этом стихотворении имеются почти прямые заимствования из Навои;
отмечая это, не привожу их; вряд ли кому это интересно, а кому
интересно – сам найдёт их.
МЕДЖНУН(*)
Ты достойна Пророка своей чистотой.
Ты пленяешь любого своей красотой,
Пред тобою бледнеют от страха и счастья
И правитель, и воин, и раб, и святой.
Чтоб взглянуть на тебя, отуманенный месяц
Поднимается в небо дорогй крутой.
Что мне мир с искушеньями лжи и обмана,
С его грязью, и верой, с его суетой?!
Без тебя не могу ни дышать я, ни плакать,
В храме сердца темно, как в мечети пустой.
Без тебя - будь я даже богаче Харуна -
Я беднее Айюба с его нищетой.
Я горю. Это пламя любовного ада.
Нацеди мне отравы, я выпью настой.
О красавица! Нежная! Слышишь поэта?
О куда ты уходишь, вернись же, постой!
Ты - мечта, ты - тоска, ты - звезда моей ночи,
Ты и алый закат - и рассвет золотой!
Все мы прах, все мы смертны, но образ любимой
Сохраню я навек в этой песне простой.
.....................
(*)одержимый страстью
ПУСТЫНИ
Однообразна даль.
Куда ни погляди -
Все так же скучен путь; все тот же впереди
Угрюмый горизонт обвел простор безлюдный.
И час... и день... и год...,
и век... и два... и три
Все тот же сон висит над этой темной глиной,
Все те же - мертвенный и бледный свет зари,
И звездный хоровод в ночи пустой и длинной.
А там - легли пески...
Мираж оазисов и вод встает и манит
Прохладой зелени, и свежей тишиной,
И лепетом ручев в предутреннем тумане.
О, где все это, где?!
Кругом одни пески.
Барханы и холмы, скупая резкость линий,
Бессмысленность пространств, берущая в тиски,
И равнодушный свод, незамутненно-синий.
Пустыням нет конца.
Безмерность не избыть.
Душа! к чему вступать в напрасный поединок?
Бери меня, земля.
Какая радость - быть
Одною из твоих бесчисленных песчинок!
НИСА
Еще заметны силуэты башен
Там, наверху, на высоте холма.
Но прежде грозный облик их - не страшен,-
Он полон тайн для сердца и ума.
Внизу - веселая сквозная зелень,
Там, дальше, взгляд теряется в песках,
И это мир - неразделим и целен
В былых веках и в будущих веках.
А за спиною - склоны, скалы, выси,-
Такие же свидетели времен,
Как эта глина, эти камни в Нисе,
Обломки пышных, варварских колонн.
Здесь, в мертвом сердце Парфии кичливой,
Вдруг проступили давние следы.
Так нам в ущельи виден след бурливой,
Весенней, быстро схлынувшей воды.
Ты слышишь песню? Так лепечет влага,
Так бьют в горах холодные ключи.
И в тишине
на ребрах Копет-дага
Еще горят закатные лучи...
МИНАРЕТЫ
Снова в мире весна, снова маки в траве,
Снова звонкое солнце в густой синеве,
Где плывут облака,
задевая стволы минаретов.
Их стопы на земле, в ясном небе глава,
С их высот Бухару окликает Хива,
И далекий Багдад
Это башни мечты, это стражи песков,
Это гулкие трубы минувших веков,
И разносятся звуки их
над куполами мечетей.
Схлынул мрак, и ночные умолкли ключи,
Синезвездное кружево стерли лучи.
Обратись на Восток
Во вчерашнем костре остывает зола,
И кричит азанчИ: Ля иль ля иль алла...
О, как вновь озарен
ВЕСНА
С первым звуком азана ночная растаяла мгла.
Блещут капли росы на бутонах зардевшихся роз,
Слышишь? Запах лугов ветерок пролетевший донес
В эти узкие улочки, в эти глухие дворы,
Где кричат ишаки, где на землю просыпан овес.
Еще только нисан, еще нет духоты и жары,
И цветет абрикос в Бухаре и вокруг Бухары,
Словно это к земле опустились с вершин облака,
Прикоснись же устами к прохладным устам лепестка.
Как сияют глаза, как душа весела и легка!
Это - вечное чудо вернувшейся юной весны,
Что нам сердце пьянит, одевает деревья в шелка.
Улыбнись же, любимая! Чувства тобою полны.
Посмотри на меня - ты любима еще не была!
МАХТУМКУЛИ
Недаром болью песня зазвучала:
Мне хочет сердце выклевать беда!
Враг налетел - и вот река умчала
Листы мои, пять долгих лет труда.
Будь проклят,- ты, свершивший злое дело!
Мой Насими! Мученьям нет предела.
О,если б вдруг с душой рассталось тело,
И то счастливей был бы я тогда.
Меня судьба преследует и ранит,
Язвит и давит, гонит и тиранит.
Боюсь: душа в колодец горя канет -
И не оставлю в мире я следа.
Потеря милой, сыновей утрата,
В борьбе погибли два любимых брата,-
А все Аллах сполна не взял зеката:
Теперь и книги унесла вода!
Зверь-кизилбаш принес из Дехистана
Закон ярма, кнута и ятагана.
Позорно рабство Отчего Горгана.
Гнетет мой край насильников орда.
Но кто отчизну вызволит из плена,
Когда текинец стал врагом гоклена
Когда туркмен готов убить туркмена,-
И не стихает кровная вражда?
Род и народ - что ручеек и море.
Где силу взять, коль племена в раздоре?
Восстань, ФрагИ! Не замыкайся в горе,
Путем Пророка следуя всегда.
Во тьме ночной надежда - это - пламя.
Родник тепла, источник света - пламя.
Во мраке жизни песнь поэта - пламя,
А суд поэта - выше нет суда!