Дома сруб стареет снизу:
раструхлявит гниль венцы
и полезет вверх к карнизу,
где весной поют скворцы.
Клён в саду стареет сверху:
ветки сохнут на ветру,
шелуха коры, как перхоть,
и чернеет ствол, как труп.
Ну и я старею тоже.
Кто с моей душой мудрит?
Я старею как-то сложно,
я старею изнутри.
Дом снесут, ствол клёна спилят
и расколют на дрова.
И меня покинут силы.
Смерть, всегда ли ты права?
В деревянном новом доме
у читателя в руках
я в потёртом старом томе
оживу в своих стихах.
Будет так:
тот мой поклонник,
все страницы перерыв,
на белёный подоконник
том положит, не закрыв.
Загляну я из-под строчек
за оконный переплёт:
жизнь идёт, ей нет отсрочек;
вон река ломает лёд!
Хорошо!
И я доволен.
Вмиг раздвинув лохмы туч,
ослепит меня до боли
золотого солнца луч.