МЫ ГОВОРИЛИ ОБО ВСЁМ...
Мое знакомство с Василием Фёдоровым состоялось давно. Как-то случайно в конце 60-х годов мне попал в руки томик его стихов. Я с огромной жадностью мгновенно «проглотил» эту небольшую книжицу и долго сидел, размышляя: надо же так на редкость удивительно просто и вместе с тем сочно, ярко, зримо писать о мире, с помощью чеканных поэтических строк воссоздавать образы современников и высказывать глубокие философские суждения!
С того счастливого памятного дня, когда я впервые окунулся в беспредельно широкий и прекрасный поэтический мир Василия Фёдорова, я постоянно искал и с упоением читал всё, выходящее из-под его пера.
В стихах и поэмах нашего земляка — страстная, горячая любовь к России, олицетворением которой часто выступала родная Марьевка, и его неподдельная любовь к труженикам, и его беспредельное восхищение красотой сибирской природы, озером Кайдор, речкой Яей, милой берёзовой рощей, заречными далями.
В его стихах — гимн человеческой доброте и беспощадная ненависть к подлости, лицемерию, жестокости, лжи, несправедливости.
Читать стихи Василия Фёдорова — это не только наслаждаться поэтическими строками, звучностью фраз, восхищаться чарующей красотой природы, но это — и непрерывно вбирать в себя знания и народную мудрость, познавать мир.
Его стихи хотелось не просто читать, а заучивать на память. Они оставляли неповторимый след в сознании, производили впечатление, не сравнимое ни с чем.
По мере того как расширялось знакомство с поэзией В. Фёдорова, передо мной всё ярче, рельефнее вырисовывался созданный моим воображением образ самого автора.
И вот первая встреча, личное знакомство, состоявшееся при необычных обстоятельствах: летим в одном самолёте по маршруту Кемерово — Новокузнецк. Я по делам командировки, а он с супругами Махаловыми — в Горную Шорию, полюбоваться яркой красотой этого южного края Кузбасса (потом мне рассказывали, что Василий Дмитриевич вскоре вернулся домой, заявив при этом, что окрестности Марьевки не хуже, а, пожалуй, лучше хвалёных горных пейзажей).
Тридцатиминутный перелёт до Новокузнецка показался одним мгновением. Впервые я искренне посетовал на быстротечность воздушных перелётов.
Мы говорили обо всём: и об экономической, индустриальной мощи Кузбасса, о великолепной красоте природы, и о болезненных, хорошо видимых с самолёта рваных ранах земли, нанесённых современной могучей горной техникой. Глядя на израненную землю, я процитировал стихи Василия Фёдорова:
О, мы творим, преображаем,
Но почему ж, врага грубей,
Мы поминутно угрожаем
Извечной матери своей?
Чтобы себя и мир спасти,
Нам нужно, не теряя годы.
Забыть все культы и ввести
Неоспоримый культ природы.
Между прочим, по ходу беседы, касаясь раз¬личных тем, я читал некоторые стихи Василия Дмитриевича в порядке подтверждения той или иной мысли. Помню, это вызвало большое удивление поэта.
— Честно говоря, — заявил он, — не думал, что у секретарей обкома партии* есть время интересоваться стихами и даже знать их наизусть.
На это я ему ответил:
— Всё зависит от стихов. На плохие стихи, конечно, времени не будет, хорошие стихи властно входят в душу, на них время всегда найдётся.
Мы расстались с обоюдным желанием продолжить наш неоконченный разговор — возможно, в Марьевке или в Кемерове.
-----------------
* П. М. Дорофеев до переезда на работу в Москву в 1987 году был секретарем по идеологии Кемеровского обкома КПСС.
Действительно, в последующем мне приходилось встречаться и беседовать с Василием Дмитриевичем не раз. Эти встречи всегда оставляли во мне глубокие впечатления, они сохранятся в памяти на всю жизнь.
Это был на редкость удивительный собеседник: умный, мудрый, со своим собственным видением современных проблем, смелыми оригинальными суждениями.
Чувствовалось его глубокое знание жизни, психологии современного крестьянина, а житейский опыт и пройденный в молодые годы путь рабочего на авиационных заводах Новосибирска и Иркутска позволяли ему великолепно ориентироваться во многих проблемах современности.
Он остро всматривался в жизнь, особенно в жизнь села, критиковал местные партийные, советские и хозяйственные органы за некоторые ошибочные решения, особенно по части постоянной текучки руководящих кадров на селе. Как-то при встрече с председателем Кемеровского облисполкома В. Н. Полецковым он спросил:
— Может ли директор совхоза в течение года изучить вверенное ему хозяйство, его людей и принести какую-нибудь пользу?
На отрицательный ответ т. Полецкова о том, что годичный срок является чрезвычайно малым для глубокого познания всей специфики сложного сельскохозяйственного производства и что требуются более длительное изучение и знакомство, Василий Дмитриевич, улыбнувшись, с хитринкой заметил:
— А вот в Марьевском совхозе на протяжении последних десяти лет почти ежегодно меняются директора совхоза.
Как-то я спросил у Василия Дмитриевича, откуда у него появилась мысль, изложенная в четверостишьи:
Картина нетипичная,
А облик постоянный:
Коровники — кирпичные,
А клубик — деревянный.
— В Марьевке! — воскликнул поэт. — Вы посмотрите наш марьевский деревенский клуб и марьевские коровники.
Однажды говорю первому секретарю Яйского райкома партии Н. С. Руденко:
— Когда вы по-настоящему возьмётесь за дороги? До каких пор непролазная грязь будет господствовать в селах Яйского района?
— А мы дороги строим, у нас есть целая программа по этому вопросу.
— Программа-то есть, а вот дорог нет. Прочти стихи своего земляка Василия Фёдорова — станет яснее.
А в стихах такие строки:
Грязь такая, что, пыхтя,
Не пройдёшь к родне по ней.
Грязевой вулкан — дитя
Перед Марьевкой моей.
Сам застрял, и боль острей.
Нашей Марьевке и многим
В коммунизм идти быстрей
Не дают пока дороги.
Действительно, возразить что-либо по этому вопросу трудно.
Откровенно скажем, многие социальные изменения, происходящие за последние годы в Марьевском совхозе: строительство Дома культуры, школы, гостиницы, жилья, дорог — всё это осуществлялось не без влияния Василия Фёдорова.
Ещё при жизни поэта Кемеровский облисполком принял специальное решение «О благоустройстве села Марьевки, родины поэта Василия Фёдорова». В постановлении была определена целая программа, рассчитанная на несколько лет.
Хотелось бы сказать ещё об одной характерной черте этого человека - о его удивительной скромности. Один из самых популярных и читаемых поэтов страны, автор многочисленных сборников стихов и поэм, лауреат государственных премий СССР и РСФСР, секретарь Союза писателей РСФСР, Василий Фёдоров был на редкость далёк от всякой показной мишуры, пустословия и возвеличивания.
Будучи человеком большой внутренней культуры, он терпеть не мог чванства, угодничества, лести и страстно обрушивался на человеческие пороки, бичуя их беспощадно, не делая скидок, не идя на компромиссы. Помню, с каким смущением и волнением он получал Почётную грамоту обкома КПСС и облисполкома, которой был награждён за активную работу по пропаганде советской литературы и личный вклад в литературно-художественное воспитание трудящихся области.
Грамота вручалась при переполненном зале областной филармонии, где проходил авторский вечер поэта. ( 24.07.1980) В течение двух часов Василий Дмитриевич проникновенно читал свои стихи, отрывки из поэм, блистательно отвечал на многочисленные вопросы. Встреча закончилась бурными аплодисментами любителей поэзии, пожеланиями здоровья, больших творческих успехов, новых поэм и стихов.
В заключение Василий Дмитриевич сказал:
— Спасибо вам, дорогие друзья, за ваше великое терпение. Два часа я держу вас в этом, по-летнему жарком зале, испытываю сложные чувства: с одной стороны, чувство глубокого удовлетворения от встречи с вами, своими земляками, с другой стороны, чувство опасения и сомнения: а доставил ли я вам хоть какую-нибудь радость?
В разной обстановке и при различных обстоятельствах мне приходилось встречаться с Василием Дмитриевичем Фёдоровым, человеком огромного поэтического таланта, от природы щедро наделённого острым умом и глубочайшей внутренней энергией. Мы читали вместе его стихи и на Назаркиной горе в Марьевке, увлечённо спорили у меня на квартире и в гостинице Кемерова, обменивались мнениями по некоторым вопросам в Центральном доме работников искусств Москвы — и всюду это были незабываемые минуты общения с человеком большой души, высокоэрудированным, разносторонне образованным.
Это был неравнодушный человек. Он живо откликался на заботы нашей кемеровской писательской организации, постоянно поддерживал её и помогал, а рядом с ним всегда была его супруга, большой друг, соратник, собрат по перу Лариса Фёдоровна Фёдорова. В Яйском районе Лариса Фёдоровна пользуется большим влиянием и авторитетом. Я убежден: нет человека, который бы, зная её, не был влюблён в неё. Человек огромного обаяния, доброты и сердечности, она всегда помогала Василию Дмитриевичу во всём, была верной опорой на его жизненном пути.
И тысячу раз прав московский поэт Алексей Марков, который в одном из своих выступлений заявил:
— Отдавая дань уважения Василию Фёдорову, мы должны рядом с ним поставить и его супругу Ларису Фёдоровну. Эта удивительная женщина так много сделала для поэта.
Много воспоминаний связано с тревожными днями болезни Василия Дмитриевича. В это время, полное волнений и беспокойств, мне часто приходилось встречаться с ним и в больничной палате, и в профилактории, где он находился на излечении после операции, и в Марьевке. Меня поражала его глубочайшая вера в благополучный исход, в своё выздоровление, хотя оценка специалистами его состояния (желудочно-кишечная операция, инфаркт миокарда, необходимость второго этапа операции) давала мало утешительного.
Находясь в больничной палате после сложной операции, он через несколько дней уже не мог лежать в кровати, бодро и даже весело встречал приходивших гостей, много шутил, врачам и медсестрам писал шуточные стихи.
Профессор Т. И. Шраер, делавший операцию, говорил мне потом об удивительной внутренней силе и воле своего пациента, которые бесспорно помогли врачу преодолеть болезнь, поставить больного на ноги. Но случился инфаркт. Необходима была повторная операция. Все считали, что Василию Дмитриевичу надо набраться сил, не спешить с операцией, что слишком велик риск и всякая спешка может обернуться непоправимой бедой. Но сила убеждения больного, что операцию нужно делать именно сейчас, что он глубоко верит в благополучный исход и что всякая затяжка времени только усугубит его морально-психологическое состояние и не пойдёт на пользу, эта сила убеждения была настолько огромной, что поколебала даже врачей, и операция была сделана. Всё обошлось как нельзя лучше.
Именно в эти тревожные дни Василий Дмитриевич написал такие строки:
Время село
На плечи мои.
Как живое, в извечном полёте
На одном роковом обороте
Время село на плечи мои.
Время тот сторожило момент,
Когда жизнь моя в беге запнётся,
Скорость века с моей разойдётся,
Время тот сторожило момент.
Стал я ниже и ближе к земле.
Время давит, с него-то и сталось,
Что и в росте уменьшился малость,
Стал я ниже и ближе к земле.
Не ветвями — корнями расту,
Есть у жизни, почти до погоста,
Хитрый фокус обратного роста.
Не ветвями — корнями расту.
Время село на плечи мои,
Говорю я, любивший запойно,
Хоть и грустно, но всё же спокойно, —
Время село на плечи мои.
Прочитав их, он спросил, нравятся ли они мне? И на мой утвердительный ответ вдруг неожиданно заявил: «Я хотел бы эти стихи посвятить вам».
Помню, я что-то в неловком смущении пытался говорить о высокой чести, которую не заслужил, слова благодарности и прочее. А он, улыбаясь, пошутил: «К тем стихам, которые вы знаете наизусть, придётся добавить ещё одно, посвящённое вам лично».
Когда мы говорим, что Василий Фёдоров пользуется подлинным признанием народа, то это не просто слова, это — истина, убедительно подтверждённая в первые Фёдоровские чтения, проведённые в его родной деревне Марьевке и в областном центре — городе Кемерове *. Несмотря на ненастную погоду, по-осеннему холодную и неласковую, праздник поэзии, посвящённый нашему выдающемуся земляку, вылился в могучую манифестацию всенародной любви к поэту, чьё творчество неразрывно связано с судьбами людскими.
Никогда и ничего подобного не видело старинное сибирское село Марьевка. Тысячи и тысячи людей нескончаемым потоком шли на Назаркину гору, к домику поэта, где устанавливались бюст Василия Фёдорова и мемориальная доска **. А на широких привольных лугах речки Яи звучали стихи и песни на слова В. Фёдорова, выступления народных хоров, проводились спортивные состязания, шуточные аттракционы.
Нет сомнения в том, что Фёдоровские чтения отныне будут традиционными. В памяти народной навсегда сохранится светлый образ выдающегося поэта, гражданина, коммуниста Василия Дмитриевича Фёдорова, а его произведения, неподвластные времени, будут жить века.
ПЁТР МИХАЙЛОВИЧ ДОРОФЕЕВ
14 августа 1985 - октябрь 1986 г.,
Кемерово
* Первый праздник поэзии Василия Фёдорова на родине состоялся:
в Кемерове —10-го, в Марьевке —11 августа 1985 г.
** Скульптор Григорий Сергеевич Трофимов.
КНИГА *ВОСПОМИНАНИЯ О ПОЭТЕ ВАСИЛИИ ФЁДОРОВЕ*.
Составитель - Тамара Ивановна Махалова.
Кемеровское книжное издательство. 1987.
Тираж 15 тыс.экз.
*
ПЁТР МИХАЙЛОВИЧ ДОРОФЕЕВ *10.05.1927 - 2006...*