Thomas Hardy (1840-1928)
A night in November
I marked when the weather changed,
And the panes began to quake,
And the winds rose up and ranged,
That night, lying half-awake.
Dead leaves blew into my room,
And alighted upon my bed,
And a tree declared to the gloom
Its sorrow that they were shed.
One leaf of them touched my hand,
And I thought that it was you
There stood as you used to stand,
And saying at last you knew.
Томас Харди (1840-1928)
Ночь в ноябре.
Что-то случилось с погодой,
Вдруг она стала другой,
Ночью ветры носились,
Готовые ринуться в бой.
Помертвевшие листья падали,
В окна, на ложе влетали,
И от горя деревья плакали,
Во мраке ветви вздымали.
Один лист коснулся руки,-
Только ты могла так прикасаться,-
Я почувствовал – ты пришла,
Чтоб в конце концов разобраться.
The Dead Man Walking
by Thomas Hardy
They hail me as one living,
But don't they know
That I have died of late years,
Untombed although?
I am but a shape that stands here,
A pulseless mould,
A pale past picture, screening
Ashes gone cold.
Not at a minute's warning,
Not in a loud hour,
For me ceased Time's enchantments
In hall and bower.
There was no tragic transit,
No catch of breath,
When silent seasons inched me
On to this death ...
-- A Troubadour-youth I rambled
With Life for lyre,
The beats of being raging
In me like fire.
But when I practised eyeing
The goal of men,
It iced me, and I perished
A little then.
When passed my friend, my kinsfolk,
Through the Last Door,
And left me standing bleakly,
I died yet more;
And when my Love's heart kindled
In hate of me,
Wherefore I knew not, died I
One more degree.
And if when I died fully
I cannot say,
And changed into the corpse-thing
I am to-day,
Yet is it that, though whiling
The time somehow
In walking, talking, smiling,
I live not now.
Прогулка мертвеца.
Как живому кивают при встрече,
Но откуда им было знать,
Что уж несколько лет,как я умер,
Лишь земле не успели предать.
Я - только форма,
Образ в забытых снах,
Картина бледная прошлого,
Окутанный холодом прах.
Без шума, в одно мгновенье,
Не вырывая дыханья,
Без предупрежденья
Меня похитило время.
Я молод был и слонялся,
Как трубадур служил Лире,
Удары её неистовые
Огнём изнутри палили.
Но когда попытался
Разглядеть в жизни цель,
Похолодел и сломался,-
И теперь я без жизни модель.
Когда близкие покидали
И через Последнюю Дверь
Уходили друзья,
Они с собой уносили
Какую-то часть меня.
И в любящем сердце когда
Ненависть разжигалась,-
Я всякий раз умирал тогда
Ещё на какой-то градус.
И если я вовсе умру,
И в труп обратится тело,-
Рассказать не смогу,
Что всё давно омертвело.
И пока я как будто живу ,
Хожу,улыбаюсь, болтаю,-
На самом деле я знаю:
Я уже давно не живу.
Faintheart In A Railway Train.
At nine in the morning there passed a church,
At ten there passed me by the sea,
At twelve a town of smoke and smirch,
At two a forest of oak and birch,
And then, on a platform, she:
A radiant stranger, who saw not me.
I queried, 'Get out to her do I dare?'
But I kept my seat in my search for a plea,
And the wheels moved on. O could it but be
That I had alighted there!
Thomas Hardy
Малодушие в вагоне.
Девять утра – промелькнула церковь,
Десять – едем вдоль моря,
Двенадцать – задымленный город,
В два – березовый лес,на опушке сосна,
А потом на платформе Она :
Прекрасная незнакомка, сияет,
Ждёт не меня.
Засомневался:
- А если посмею и выйду именно я?
Но я удержался.
Под перестук колёс
Мучал меня вопрос:
-Если б не робость моя,
Мог бы выйти и Им был бы Я?!
We looked closelier at Time.
I
The moving sun-shapes on the spray,
The sparkles where the brook was flowing,
Pink faces, plightings, moonlit May,
These were the things we wished would stay;
But they were going.
II
Seasons of blankness as of snow,
The silent bleed of a world decaying,
The moan of multitudes in woe,
These were the things we wished would go;
But they were staying.
III
Then we looked closelier at Time,
And saw his ghostly arms revolving
To sweep off woeful things with prime,
Things sinister with things sublime
Alike dissolving.
Thomas Hardy
Всё таяло, растворяясь.
Солнце плывёт и золотом брызжет,
Ручеек течет и искрится
Лунный май на розовых лицах,-
Как хотелось, чтоб это осталось навек!
Но не оставалось,нет.
Времена пустые, как чистый снег,
Тишиной кровоточит потухший мир,
Стоны, горе, множество бед,-
Как хотелось,чтоб это была только быль,
Но они проходили? Нет.
Тогда мы во Время всматривались,
Оно текло,так призрачно вращаясь,
Уносилось зловещее вместе с прекрасным,-
Всё таяло, растворяясь.
Hap
IF but some vengeful god would call to me
From up the sky, and laugh: "Thou suffering thing,
Know that thy sorrow is my ecstasy,
That thy love's loss is my hate's profiting!"
Then would I bear, and clench myself, and die,
Steeled by the sense of ire unmerited;
Half-eased, too, that a Powerfuller than I
Had willed and meted me the tears I shed.
But not so. How arrives it joy lies slain,
And why unblooms the best hope ever sown?
--Crass Casualty obstructs the sun and rain,
And dicing Time for gladness casts a moan....
These purblind Doomsters had as readily strown
Blisses about my pilgrimage as pain.
Thomas Hardy
Случай.
Если б некий мстительный бог,
Смеясь на небесах, изрёк :
- Знаете,дорогой,Вы потеряли любовь,
Вы безутешны в горе,
А я - потешился и доволен.
Я бы взорвался от гнева!
Всё мне послано небом?
Страдания,слёзы и горе,
Сам я слаб, и всё в его воле?
Но это не так.
Почему погибают грёзы?
Почему посеяв надежду,
Пожинаешь не злаки,а слёзы?
Тупой и несчастный случай
Порой солнце накроет тучей.
Время играет в кости.
Вдруг слепая фортуна подбросит,
Не рассуждая,тихо,-
То блаженства, то лиха.
I LOOK into my glass.
I LOOK into my glass,
And view my wasting skin,
And say, "Would God it came to pass
My heart had shrunk as thin!"
For then, I, undistrest
By hearts grown cold to me,
Could lonely wait my endless rest
With equanimity.
But Time, to make me grieve,
Part steals, lets part abide;
And shakes this fragile frame at eve
With throbbings of noontide.
Thomas Hardy
Смотрю на себя я в зеркало.
Смотрю на себя я в зеркало,
Скажите, я просто встревожен:
- Сердце так же моё иссохло,
Как сморщилась моя кожа?
Что ж, дни идут чередою,
И холод в сердце продолжает нарастать,-
Осталось только хладнокровно ждать
Прихода вечного покоя.
Но время, чтоб вселить в меня печаль,
Ворует по частям,по крохам,
Оставляя какую-то часть.
И там, в ослабленной форме,
Толчками пульсирует полдень.