Выползая на утлый мифодельный причал,
Окуная конечности в мутные волны,
Кто-то ржал, кто-то плакал, а кто-то молчал,
За щекой буратиня пять рваных оболов.
Отстегнув за проезд, разогнувши поклон,
От услышанных слов жмёт земельная тяжесть.
Ухмыльнулся гондольный бомбила Харон:
" Я, канэшна, падброшу. Дарогу пакажышь?
Сколько рас затерадь? Ти не в первый туд рас!"
По еблу зарядил мне ладонью потёртой.
И слеза ломанулась искрою из глаз.
" Нэд пакуда тибя, тармазни, фзпизках мёртвых.
Ты ищо пажыви. Знадь нэ пробил твой час.
Умередь - нэ для кажнава смэртнава право.
Ты иво заслужи. Марш кругом, сцуко, фас!
Убирай жывой труп ат маей пэреправы!"
И опять умираю я сотни смертей.
Но усталой душе нет приюта покуда.
И под грузами самобичёвных плетей.
Всем ушедшим твержу : " Скоро с вами я буду!"
Под прицелом предательств и любовей былых,
Вдохновеньем и коркой делясь с моим богом,
Что с того, что меня нету в списках живых,
Если так бесконечна и бесцельна дорога?!