Однажды утром булочка обнаружила себя на кухонном столе в полиэтиленовом мешке. Она не помнила как она там оказалась и было ли что-нибудь раньше. Булочка вылезла из мешка, осмотрелась, добралась до края стола, перепрыгнула на другой стол и наткнулась на огромную кастрюлю. Булочка залезла наверх, отодвинула крышку и заглянула внутрь.
"Эй, есть кто живой?" спросила она. Внутри было что-то светлое, не жидкое и не твердое, очевидно доброе.
Оно забулькало и выдохнуло: "Я есть твоё предрождённое состояние. Твоя Праматерь. Твоё тесто".
Булочка увидела себя, свою стихию, чем она по сути всегда являлась. Она отшатнулась от кастрюли, родовая память огромного теста вспыхнула в ней и ослепила её. Она могла бы как и раньше быть собой, быть частью огромного теста, но её перерождение уже произошло, и она стала личностью.
Булочка скрепя сердце отвернулась от Матери Теста и пошла дальше.
Невдалеке она увидела тетрадку в коричневом переплёте, раскрытую ровно посередине. На левой странице ровным круглым почерком было что-то написано. Булочка с интересом стала читать и стала осознавать, что она зашла слишком далеко. В «Рецепте» ей открывались поля, содержащие первопричины Всего. Она увидела не только, что было до её рождения, но и что было до этого "до". Закон "причина-следствие" был опровергнут в сознании булочки, и весь мир стал рушиться. Булочка увидела самое начало сущего. И одновременно она сама являлась концом всего. Булочка была всем. Вселенная и антивселенная (вместе с антибулочкой, антикухней, антистраницей в тетрадке...) соединились в булочке. Булочку разрывало на части, мысли крошились и мельчились, вспоминался мешок, кастрюля, "стакан молока, два яйца, стакан муки". Она куда-то ползла, выдавливалась, снова превращаясь в тесто, и растворяясь в желудочном соке.
Булочка была съедена мальчиком Петей на завтрак в 7-30 утра.