Набросив криво покрывала мантию
на стан с мольбертом,
закрыл глаза со скрипом дверных петель
любимый друг безумного поэта.
Он сел на теплый кафель пола
отягощенный кистью.
В мастерской было убого, и слишком тусклый свет -
художник был немного мистик.
Он сочинял полотна лиц без театральных масок,
Срисовывал с натуры белых стен распахнутые крылья аистов.
Он видел в сером смоге города туман весенних улиц.
А в строках дикого поэта - для своей кисти музыку.
Художник рисовал полотна снов,
своих фантазий ярких наслаждение.
В висках пульсировала кровь -
на полотне он выводил свое видение.
У его ног сидел в распахнутой рубашке,
царапая лист стержнем
поэт, писал слова и горячо шептал их...
Тот вечер был особо снежным.
Набросив криво покрывала мантию
на стан с мольбертом,
закрыл глаза со скрипом дверных петель
любимый друг безумного поэта.
Он сел на теплый кафель пола отягощенный кистью.
Он слушал шепот друга — и видел его мысли.