І
К нам вот и осень заглянула,
Склонилась ласковым деньком,
И в двери сентябрём скользнула,
Впорхнула в школы с огоньком.
И в вузах окна уж открыла,
Студентов вместе собрала,
Где младость бойко гомонила,
В науки смело курс взяла.
Где девушки зубрили книги,
И юноши чтоб не отстать
С усердьем напрягали лики,
Чтоб темы глубину познать.
Уча законов разнотравье,
Гражданских путаных страниц,
И уголовное сказанье,
Врывающего без границ.
И трудовое право смело
Свой путь цветением торил,
За борт бросал коль неумело,
Студент задание решил.
Наук здесь море разливалось,
Студент по знания поплыл,
И с двойкою тонуть случалось,
Коль тему сутью не раскрыл.
И вот сегодня Рома вяло
Путь права Рима освещал,
Доцент, вкусив науки жало,
В познанье Ромы их вонзал.
А их осколки лишь виднелись,
Напрасно Нина лист дала,
На нём ответы все имелись,
Доцент же мигом их взяла.
И двойку Роме посадила
Жирнющую на весь журнал,
А Нине ручкой погрозила,
Да тут звенеть звонок уж стал.
И они встали и торопко
С Романом Нина вниз пошли,
В буфете пили кофе бойко,
А с пары следующей ушли…
- Ой, Ромушка, не надо было
С теории нам уходить,
Профессор ведь читает мило,
Мне трудно без него учить…
- Да ничего… Прорвёмся, Нина,
Сломаем теме мы рога,
Такая всё же ты наивна,
Ведь жизнь, Нинусечка, легка.
Ты проще, друг, смотри в сомненья
Наук, их тысячи дорог,
Ищи, что ткутся лишь в везенья,
Чтоб обойти лихой порог.
Мы шпору в телефончик вставим
И смело будем отвечать,
Из головы кой-что добавим,
Не стоит сердце омрачать.
- Да нет, Роман, душа заныла,
Мне стыдно так себя вести,
В себе я словно честь спалила,
Нам надо всё ж назад идти…
- Уж дудки, Ниночка родная,
На лекцию я не ходок,
Потеря знаний небольшая,
Пойдём катнём винца глоток.
Ты отвыкай зубрить науки,
И так ты в школе верх брала,
На что тебе все эти муки,
Ведь ты медаль уж загребла.
И в вуз теперь ты поступила,
Бюджет сумела одолеть,
В час нужный сердцем не сглупила,
К чему теперь же так корпеть…
- Ой, нет, Роман, я не позволю
Мамулю в нищете держать,
Тебя я, Рома, не неволю,
Но я хочу законы знать.
И чтоб стипендия имелась,
А то ведь не на что мне жить,
Мечтою столько лет я грелась,
И ей не смею изменить…
Коль исключат – то я померкну,
И вновь я в вуз не поступлю,
И маму в муки, в горе ввергну,
А я её душой люблю.
Она так много ведь страдала,
Одна растила всё меня,
Отца чуток я только знала,
Забот я матери полна.
Мой папа умер от давленья,
Чернобыльцем служивый был,
Он в жизни не познал везенья,
И в двадцать пять отец почил.
А мама замуж не хотела,
Лишь мной сердечная живёт,
Учиться дальше не сумела,
И ношу медсестры несёт…
До смерти ж на врача училась,
А после папы не смогла,
На втором курсе поженились,
А дальше путь оборвала…
И я хочу помочь родимой,
Ведь ей всего лишь сорок лет,
Ей путь хочу сверстать я милый
И дать для сердца счастья свет.
- Ну ты, Нинок, вся дышишь солнцем,
Похоже, всем хочешь помочь,
Ты в свою жизнь открой оконце,
То жить, родная, так невмочь.
Пойдём хоть в бар, там разберёмся
Кому и сколько помогать,
И сердцем настежь распахнёмся,
Где сможем коньячка поддать.
Я угощаю, видишь кипу
Отец подбросил мне вчера,
Дадим разбег златому джипу
И купим разного добра.
И посидим тогда у речки,
Коль в бар не хочешь ты идти,
Сидеть нам рано, друг, у печки,
Жизнь надо бойкую вести…
- Прости, Роман… Я возвращаюсь…
Я всё ж на лекцию пойду,
Затем на вечер я останусь,
А то покоя не найду…
- Ну и иди, зубрила года,
С собой я Маньку позову…
Стоит чудесная погода,
И отдых с нею я совью.
И он пошёл. И Нина бойко,
Стрелой помчалась в коридор,
И дверь открыла там тихонько,
Стыдливо потупив свой взор.
И стала слушать со вниманьем
Теории бегущей век,
И всё писала со стараньем,
Вбирая нормативный бег.
Но мысли всё же убегали,
И сути не могла понять,
В ней чувства болью зарыдали,
Она вдруг стала вспоминать
Весь разговор той первой встречи,
Как познакомились они,
Как говорил Роман ей речи,
Что были верности полны.
- А то позвать собрался Маню,
Чтоб с нею время проводить,
Ведь так я душу всю израню,
Коль будет так меня ценить.
А может он меня не любит?
Когда со мною так повёл…
Ужель сейчас её голубит?
Украсив яствами весь стол…
И так же свои речи мило
Роман Маняше говорит,
И скажет, как ему постыло
На свете без любимой жить.
А ведь она собой красива,
Но правда вольности полна,
С мальчишками, как бес, игрива,
И много пьёт порой вина.
Вдруг уведёт с собой Романа,
Останусь я тогда одна…
Но лучше жить всё ж без обмана,
Чем пить изменушку до дна.
Ведь завтра, верно, он расскажет
Как они время провели,
Конечно, правдушку замажет,
А может всё же не пошли?..
П
Но нет. Роман с Маняшей мигом
На речку в джипе понеслись,
Она дала понять всем видом,
Что мысли с ним её сошлись.
И там «поляночку» накрыли,
Достав грузинского вина,
Коньяк в сторонку положили,
И пили в сладость и до дна.
Что разговор полился бойкий,
Любви касался озорной,
И стержень жизни мялся стойкий
В пучине ласки молодой.
- Ой, мой Роман, с тобой прекрасно
И сладко время проводить,
Столь дней не виделись напрасно,
Могли б давно мы вместе быть.
Зря дни впустую пропустили,
Но мы теперь своё возьмём,
Ведь встречу нашу же омыли,
Теперь мы в ней любовь найдём.
А может, к Нинке ты вернёшься?
И будешь снова с ней дружить?
И поцелуй её дождёшься?
Иль станешь сухарём ходить?
- Уж нет… Я Нинку укатаю…
Но буду я тебя любить,
Я от неё себя избавлю,
Как только цель смогу добыть.
Но ты смотри, чтобы ни слова
Нинахе не смогла сказать,
Тебе же новость ся не нова,
Кажись, недолго уже ждать,
Как я потешусь над подругой,
Покров невинности сорву,
Тебя же назову супругой
И смело в дом, Маня, введу…
И долго в пьяном вожделенье,
В потоках буйного вина
Да младости любви хотенья
Вкушали сладкого огня…
А время шло… И ночь летела,
Что месяц ярче засветил,
Рассветом ночка уж прозрела,
Но уходить не было сил.
И, наконец, в хмельном угаре
В машину сели всё ж они,
И мчались, словно на пожаре,
Сшибая градусов огни.
И вдруг удар об столб могучий,
Летит Маняша из окна,
А джип завис почти над кручей,
И пустошь лишь кругом одна…
От боли Маня застонала,
Глазами тихо повела,
Картину ужаса познала,
К машине в муках поползла.
А там Роман сидел в машине,
В боль вдавленный со всех сторон,
Лишь руль висел на пуповине,
Как будто издавая стон.
Не зная делать что с собою,
От мук подняться не смогла,
С поломанной в бедре ногою
К дороге Маня поползла.
Чтобы просить помочь в несчастье,
Романа из машины взять,
Чтоб кто-то принял бы участье
И горе пособил убрать.
И метров сорок добиралась,
Не раз сознание теряв,
И вот машина показалась,
Но мимо от неё промчав.
И за беду не зацепился,
Маняше не хотел помочь,
За руль лишь крепче ухватился
И укатил сторонкой прочь.
А Мане плохо совсем стало,
Как труп распахнутый лежит,
До крови руки постирала,
И кровь из ран ручьём бежит.
Она сознания лишилась,
Но ей чуток всё ж повезло,
Машина вдруг остановилась,
И счастье для неё взошло.
Мужчины, встав с машины бойко,
К ней с вниманьем подошли,
В ней пульс прощупывался стойко,
Её в больницу повезли.
Дорогой Маня застонала,
Открыла вдруг свои глаза,
И всё мужчинам рассказала,
Коверкая слегка слова.
И вот она уже в больнице,
К Роману «Скорая» спешит…
Возле неё сидит сестрица
И Мане тихо говорит:
- Ну вот, тебя всю починили,
Теперь ты будешь долго жить,
И в милицию сообщили,
Чтоб и Роману пособить.
Но а Роман был без сознанья,
Зажатый словно был в тисках…
Все приложив свои старанья,
Врачи снимали боль в висках.
Железо быстро распилили,
Что остриём врезалось в грудь,
Стекло из ран всех удалили,
Стремясь облегчить сердцу путь.
И, наконец, его достали,
Поломан, словно в бурю дуб,
Осматривать на месте стали,
Он был так жалок, млад и люб.
Ведь позвонок спины разрушен,
И ноги сломлены не раз,
Путь жизни был его нарушен,
Смерть тяжелела каждый час…
Врачи уколы тут же дали,
Затем в больницу повезли,
Романа как могли спасали
И живым всё же довезли.
В больнице тут же просветили,
Рентген поломы показал,
И операции свершили,
Но кризис всё ж не миновал.
К нему сознанье не являлось,
Без чувств по-прежнему лежал,
И ноги в силе не купались,
В них боль Роман не ощущал…
И здесь уж мать рядом рыдала,
Отец надеждой утешал,
Ведь обо всём она познала,
Какой путь жизни его ждал.
Ступать он, верно, не сумеет?
От ран хоть ноги зарастут,
Его печаль спины оденет,
И как же почки поведут?..
Одна – вся порвана на части,
В другой - порывы тоже есть,
Теперь всё в Божьей только власти,
Всесущего согреет весть…
Но мать ведь в Церковь не ходила,
Муж тоже Бога не познал,
Богатство мать больше любила,
Супруг жене в том помогал.
Имели злата они кучу,
Их капитал великий был,
И славился муж как могучий,
Да добро людям не чинил…
Хоть сына одного имели,
Отказа он не знал ни в чём,
Ему гимн радости всё пели,
В нём билось баловство ключом.
Совсем недавно джип купили,
И вот к чему сей джип привёл,
Себя за то они казнили –
Греха расплаты час пришёл…
Проклятьем боль у них горела,
Не рделась Божья благодать,
Свеча судьбы не пламенела,
На что, читатель, уповать?
Коль в душе милость не играет,
Любви к Владыке тоже нет,
Стезя к нуждавшим увядает,
Хапуг в них зреет лишь ответ.
Неправдой шахты ведь скупили,
Украв путь жизни у людей,
И в нищету народ пустили,
Рублём кусая побольней.
Не зная совести и чести,
Слезами обагрив народ,
Взрастив в себе проклятье мести,
Что прорастёт из рода в род…
Они поймут об этом позже,
Коль встанут на стезю с мольбой,
Почувствуют, что всё ж негоже
Так обдирать народ родной.
Урвав за счёт них миллиарды,
Народ считая за навоз,
Даря безвыходность и смрады,
Растя безумия обоз,
Что в мире этом перезреет,
Расстрелом лютым закричит,
Народ подняться всё ж сумеет,
Да жаль, что кровь ведь забурлит…
Но не об этом я б хотела,
Читатель, мысли продолжать,
В палате Ниночку узрела,
Спешу о ней теперь сказать.
III
Нина, узнав, стрелой примчалась,
Но а к Роману не прошла,
Входить туда не разрешалось,
И она к доктору пошла.
- Вас сердцем, доктор, умоляю,
Вы разрешите мне войти,
И к милости вас призываю,
Я буду правила блюсти.
Вы мне позвольте быть в палате,
Я только рядом посижу,
Я стану там сидеть в халате,
Микробами не задышу.
Позвольте руку лишь погладить,
Возможно, силу тем я дам,
Позвольте мне молитвой славить,
Что ниспослал Всесущий нам.
- Родителям и то, подруга,
Как видишь ты – я отказал,
Ведь не спасти тебе уж друга –
Бороться организм устал…
- Но вас молю… Пустите всё же
Мне с Библией туда войти …
- Ой, батюшки, ведь так негоже,
Тогда и мать с собой веди…
И Нина быстро дверь открыла,
И к Роме мать его вошла,
Студентка голову склонила
И руку гладить начала.
Затем крестом вдруг осенила,
Молиться сердцем начала,
И в помощь псалмы говорила,
Похоже, тем борьбу внесла.
Он застонал, но без движений
По-прежнему Роман лежал,
Но признаки на оживленье
Всё ж организм слегка давал.
А мать стояла и ни слова
Вглубь душеньки не пронесла,
Давили нехристи оковы –
Молитв и псалм не вознесла.
Понять же Нину не сумела –
К чему крестилась так она,
Познать греховность не велела
Зачем молилась так сполна.
Подумала: « Наверно, хочет,
Чтоб Рому на себе женить,
Вот оттого и так хлопочет,
Богатенькой желает быть.
Но ведь она – голь да томленье,
И нищета лишь в ней живёт,
И жмёт вон из себя смиренье,
И хитро к Богу же зовёт,
Чтоб пробудить во мне к ней жалость,
И я сроднилась чтобы с ней,
Ей подарила в жизни радость,
Назвав невестушкой своей.
Но нет… Коль будет жить Ромаша,
В дом эту девку не пущу,
Уж лучше допустить Маняшу,
С ней капитал свой наращу.
Ведь миллиард отец имеет,
В дом денег Манька принесёт
И ими Ромушку согреет,
И сынок счастьем зацветёт.
Вот только бы набрался силы,
Выздоровел сыночек мой,
Мне будут внуки его милы,
Дворец воздам ему большой.
А сейчас Нинка пускай ходит
И молится во благо дня,
Сюда молитвы свои водит,
Они дадут может огня.
И Ромушку они согреют,
И путь счастливый вознесут,
С сыночка боли снять сумеют,
Да больше радости дадут.
Хоть в Бога я совсем не верю,
Всё сказки это про бычка,
Но я молитвы не похерю*, (*Похерить – зачеркнуть, уничтожить (прост).Словарь С.И.Ожегова)
Ведь страх берёт же за сынка.
Пойду я завтра в Церковь рано,
Отца Василия найду,
Его просить буду воззвано,
Сама ж затем бегом уйду.
Но денег дам на всякий случай,
Тем подстрахую всё ж себя,
Пускай рублём моим кипучим
Он сбросит горюшко с меня…»
Так мать Романа рассуждала,
Такую грязь в душе несла…
Но помощи от Бога ждала, - ударение на первый слог
А в Церковь, как в ларёк, вошла…
Но Бог наш – Властелин Вселенной,
Он есть для всех нас – наш Отец,
Бог Власть и Сила всей безмерной,
Он Мысли и Веков Творец.
И мы лишь жалкое созданье,
В нас душу Бог на жизнь вдохнул,
А мы соблазное ваянье,
Грехом где бес до нас ступнул.
И грех развил в нас непомерный,
Мы с ним, как Ромы мать, ведём,
Да путь себе верстаем скверный,
Тем в ад кромешный мы идём.
И где в час смерти дорогого
Мы о богатстве речь ведём,
Не ищем путь спасти родного –
На всякий случай – в Храм идём:
Не просим Бога о прощеньи,
Не каемся в грехах душой,
Пред Богом не живём в смиреньи,
Хотя стоим и со свечой.
А смысла мы не понимаем,
Что совесть в ней души живёт,
Мы на Владыку уповаем,
Но в нас порок же здесь цветёт.
И откровенность не взываем,
Предали честность во стократ,
И мы о ней лишь вспоминаем,
Когда печаль стоит у врат.
И то торгуемся за счастье,
В грязи сплошной душой гниём,
Где есть места лишь для ненастья,
А мы вдруг к Господу идём.
И то с закрытостью до Бога,
Без чувств раскаянных путей,
Где звук витает вихрем слога,
Да сути нет – любви огней.
А Богу надо любовь сердца,
Признание Стези Большой,
Где светит Вечности Оконце,
Прозревшей на земле родной.
В делах – добром и честью витых,
В стараниях мирских забот,
А не лукавством к людям шитых,
Где смерть гуляет у ворот…
Хотя б, как Нину, взять к примеру,
Которая спасти спешит,
И несёт сердца к Богу Веру,
Заветом к Господу горит.
И просит снять все прегрешенья,
Молясь, суть Господа любя,
Убрать путь просит наважденья,
К Владыке душеньку ведя…
Таких, конечно, Бог услышит,
Господь просящихся поймёт,
Для них мольбой путь сердца вышит,
Где глубина души зовёт.
Нина не ропщет, а с мольбою
Всё к Сердцу Господа идёт,
И помня о грехах с виною,
С надеждою прощенья ждёт.
Вот и сейчас она с гореньем
Перед иконою стоит,
Любви пространства ощущеньем
И речь такую говорит:
- Господь, прости… Дай путь больному,
Роману, Отче, жизнь спаси,
Сними вину, воздай родному
Здоровья, Веры вознеси.
Чтоб он в раскаянье мольбами
К Тебе, Владыко, припадал,
Перед Святыми Образами
К Тебе душою всей взывал.
И не чинил плохих деяний,
Любовь к Тебе всем сердцем нёс,
И миру не дарил страданий,
А в чистоте к народу рос.
Господь, услышь…Сними мученья,
Роману, Боже, помоги,
Воздай, Всевышний, облегченья
И силы жизни сбереги.
Чтоб он не стал калекой падшим,
Его здоровым сохрани,
Чтоб взор его не был уставшим,
Жизнь полноценную верни.
Господь, Тебя я умоляю,
Прости греховную меня,
Я Промыслам Твоим вверяю,
Но дай всё ж Роме жизни дня.
Быть может, он поймёт несчастье,
Прозреет грешною душой,
Разгонит смрад, грехов ненастье,
Нависших чёрной полосой.
Люблю его я, Боже, верно,
Но до конца не поняла,
Порой бывает очень скверно,
В нём стержня жизни не нашла.
Но я не для себя взываю,
Всесущий Боже, помоги,
Перед Тобой главу склоняю,
Свет жизни в Ромушке зажги…
И затем Нина снова стала
Все псалмы наизусть читать,
И Богородицу взывала
Ей в помощи не отказать.
И вырвать Рому из-под смерти,
И снять теснившуюся боль…
И вы, друзья мои, поверьте,
Найдя ответ и жизни соль…
Ведь Рома стал здоров, поднялся
И смело стал на костыли,
И Нине мило улыбался,
В нём зори радости взошли.
Ведь Нина каждый день ходила,
Он здесь лежит уж скоро год,
Ему надеждушкой светила
И строила ему оплот.
И суть заданий разъясняла,
Роман в учёбе не отстал,
Молиться тож не прекращала,
И студент сессии две сдал…
ІV
И вот Роман распоясался,
Весь дышит солнечным теплом,
Сердечком на моря воззвался,
Мечтая в радости о нём.
Студенты тоже собирались,
И все спешили кто куда,
Одни уж на волнах катались,
Других же грела борозда
Земли родной, селений взоры
И запах травки луговой,
Лесов и рощ простых покровы,
И город звал к себе душой.
Он укрывал своим вниманьем,
Уютом радостным ласкал,
Стлал путь распахнутым желаньем,
Который сам в себе искал.
И Нина с Ромой наслаждались,
Донца вдыхая аромат,
Они с веселием купались,
По глади хлопая в набат.
А вдаль дорога им не билась,
Хоть и Туретчина влекла,
В бюджете Нины брешь явилась,
А она денег не брала.
Роман давал напрасно гривны,
Путёвки разные дарил,
Ему же нужды были видны,
Что путь судьбы Нине вручил.
Но деньги Нину не прельщали,
За счёт чужих не хочет жить,
И стёжки по доходу звали,
Зависимой не может быть…
Но мать Романа отправляла
В пансионате отдыхать,
И вот однажды что сказала,
Когда он собирался спать.
- Ну сколько будешь в этой грязи
Ты всё микробы собирать,
И быть среди вонючей мрази,
И свою Нинку ублажать.
И в Церкви с нею появляться,
Да там молиться без конца,
И, как блаженный, улыбаться,
В молитвах вознося Творца.
Всё это бред и чушь собачья,
Ведь Бога никакого нет,
Былина в том лишь поросячья –
Таков тебе вот мой ответ…
- Ну что ты, мама?! Разве можно
Вот так о Боге говорить?!
Тебе понять о Сущем сложно,
Но ты не смей Бога хулить.
А то Господь тебя накажет,
А я твой сын – не забывай,
Бог нас печалями обвяжет,
Ты, мама, в Библию вникай…
- Видал, как Нинка научила,
Ты, словно проповедник, стал,
Невежество в тебя вселила,
Ты, как дурак, всю чушь вобрал.
- Да если б Нина не просила
И не молилась за меня,
То боль во мне бы голосила,
Не гнулась бы моя спина.
Сидел бы я сейчас в коляске
И инвалидом, мама, был,
А вот теперь могу я в пляске
Ведь извлекать движений пыл…
- То тебе Нинка рассказала
И так запудрила мозги,
Видал, какой святошей стала,
Ты от неё, сынок, беги.
А то совсем безумным станешь,
Такую муть будешь нести,
И нас несчастием обвяжешь,
Тебя пора в психдом вести.
И не смей больше со мной спорить,
На днях в Египет полетишь,
Нинке не дам тебя неволить,
В психдом иначе загремишь.
И эту стерву ты не слушай,
От бедности так говорит…
А ты, сынок, слегка покушай,
То худоба вон зло глядит.
Что даже Нинка не полюбит
И в Храм не станет уж водить,
Да всё ж она, сынок, голубит
Лишь то, что золотом блестит.
И за богатство к тебе липнет,
Тебя не любит ведь ничуть,
Как женишься, то вмиг отвыкнет,
Так, сынка, на чеку ты будь.
Проверь себя – поедь ты с Манькой,
Возможно, нет любви в тебе,
А Нинке доверяй с оглядкой,
Не дай гулять её тропе.
А как приедешь – разберёшься
Кого душа твоя зовёт
И с кем сердечком вознесёшься,
К кому любовь твоя цветёт.
И там полечишься вдобавок,
И свои кости укрепишь,
В Египте воздух моря сладок,
Свободой душу там пронзишь.
V
И вот Роман уж за границей,
В Египте с Манею живёт,
Летит у них судьба синицей,
И сердце соловьём поёт.
Деньками целыми гуляют,
Купаются в морской волне,
Египта солнце пожинают,
Кататься любят на коне.
Ни в чём отказа не имеют,
Богатство ведь у ног лежит,
В них разные порывы зреют,
И исполнение бежит.
Сидят частенько в ресторанах
Со взорами вина огня,
И в необузданных забавах,
Наркотиком себя пленя.
Его полёт Маня открыла
И Роме пробовать дала,
Ту страсть она уж полюбила
И друга за собой вела.
И Рома не сопротивлялся,
Тропу наркотика впустил,
И в него глубже вовлекался –
Во всю с Маняшею кутил.
И Маня в зов души входила,
Не раздражала уж его,
В ней младость страстью голосила,
Покрыв порывами всего.
И он в бреду любви горенья
Про Нину стал уж забывать,
Познав всю глубину волненья,
Не стал уж чистоту взывать.
И Богу больше не молился,
И Маня к Господу не шла,
Он от любви её тупился,
В безумство Манечка вела.
Роман о жизни уж не думал,
Угар сердечко наполнял,
Себя под хвост судьбе он сунул,
Бес под себя его подмял…
Ему Маняша потакала,
Во всём отказа не несла,
И, как кота, его ласкала,
И в страсти женской лишь жила.
Но вот однажды всё ж спросила:
- А Нинку любишь ты сейчас?
Она же за тобой ходила,
Как мать, заботясь, каждый час…
- Ну вот, ответ ты и сказала,
Она как мать мне всё была,
В ней страсть любви не возгорала,
А Нина дружбой лишь звала.
Её я не поведал счастье,
Уж очень праведна она,
Умеет хоть срывать ненастья,
И чистоты Нина полна.
Но с нею сердцу было грустно
В её просторы заходить,
Она как письменно, так устно
Умеет душу лишь учить.
И к Богу звать так откровенно,
Что заразила и меня,
К Творцу бежит Нина безмерно,
И любит лишь Его сполна.
Но всё ж она спасла, наверно,
Молитвами мне помогла,
А я вот так подумал скверно,
Или к богатству путь вела?
Как о том мама говорила,
И хитростью ко мне вошла?
И меня вовсе не любила?
А к злату тропочку вила?
- Права же точно твоя мама,
Она узрела правоту,
Тамара мудрая же дама,
И вмиг сорвала суету,
Которой Нинка прикрывалась,
Чтобы тебя сильней привлечь,
И к Богу душенькой всё стлалась,
Сама ж, наверно, точит меч.
Тебе ж она ведь не трезвонит
И эсэмэсочки не шлёт,
Тебя рассказами не поит
И домой мчаться не зовёт.
А мы два месяца уж вместе
Как здесь вот в роскоши живём,
Ну так и надо жить невесте
Иль в загс с тобой мы не пойдём?..
- Да нет… Поженимся мы скоро,
Как лишь приедем в город свой,
И в зимнюю сверстаем пору
Великий пир семьи родной…
Но Нина всё же мне звонила,
Да не ответил ей тогда,
Ведь в душу ты мне дверь открыла,
Теперь с тобой буду всегда.
А к Ниночке меня не тянет,
С тобой мне сладко и тепло,
Мой пыл любви совсем не вянет,
Наркотик греет… Так зело* (*То же, что очень)
И думать ни о чём не надо,
Лежи и зри вон в потолок,
А коль взыграется бравада,
Так можно волю дать чуток.
Мне ведь трудиться нет охоты,
Пускай родители везут,
А нам веселья поют ноты,
И всё богатство отдают…
И нам его с тобой, родная,
Вовек рекой не прокутить,
С тобой мы будем, дорогая,
Наркотик и виначку пить.
Налей в бокалы пополнее,
Любовь разбавим мы в вине,
И с тобой будем повольнее
Гореть в распахнутом огне.
А то на днях уж улетаем
С тобой в родимые края,
Там так ли счастья мы познаем,
Родная встретит как земля?
- На что, Роман, ты намекаешь?
Меня там бросить захотел?
Ты к Нинке вновь поковыляешь?
С петель ты вновь, козёл, слетел?..
- Ты что же, стерва, позволяешь?!
Во-первых, к ней я не пойду,
Ведь не простит, меня ты знаешь,
А, во-вторых, тебя побью,
Коль так посмеешь выражаться
И таким словом называть,
Тогда к другим ты отправляйся,
Такой тебя не буду знать…
- Ой, Ромочка, прости, родимый,
Сказала слово невзначай,
Ты самый чистый, самый милый,
Мой поцелуйчик получай.
Тебя люблю лишь я на свете,
Тобою только дорожу,
Других же нет и на примете,
Прости, Ромашечка, прошу.
- Ну ладно, мир…Давай же выпьем,
И эту ссору мы замнём,
И компромисс с тобою сыщем,
Свободушку душе даём.
Меня ты к Нинке отпускаешь,
Чтобы добился своего,
А для чего – сама ты знаешь,
Ведь я хочу лишь одного,
Чтоб мужика почтить волненье,
А там трава хоть не расти,
Но Нинкино сорвать терпенье,
Крутого парня честь спасти.
Чтоб ты мне в этом не мешала,
И помни, слово же дала…
- Ромаша, коль я обещала,
Отбоя, знать, не воззвала.
И они долго пировали,
В виденьях души свои жгли,
И мир рогатых познавали,
Где тропки в бездну повели…
А через день уже летели
Они с Маняшей на Восток,
И вновь нанюхаться сумели,
В том видели свой путь и толк.
Но их уж это не смущало,
Наркотик их, как сон, взывал,
И с ним тепло к ним приступало,
Да он им душеньку сгрызал…
Они ж шутили, виски пили,
Закуска смачная была,
И коньячка ещё подлили,
Их хмель тихонько в плен взяла.
И они весело, без смысла
Плескали речь свою рекой…
Вдруг Маня на плече повисла
И с Ромой обрела покой…
VІ
Но вот уж город показался,
И их он радостно встречал,
Огнями весь он освещался,
Осенним взором обласкал…
Уж сентябрём леса глядели,
И он к концу ведь подходил,
Студенты в вузах загудели,
И кто как мог предмет зубрил.
А Нина чётко всё учила,
Стремясь сидеть в первых рядах,
Хотя и боль её томила,
Да бойко речь лилась в устах…
Но всё ж боялась встречи с Ромой,
И с ним хотела всё порвать,
В дверях столкнулась с мамой Томой,
А мать спешила ей сказать:
- Мой сын уехал за границу,
Ему ты больше не звони,
Туда повёз свою синицу,
И с их дороги ты уйди.
Не смей судьбу Роману портить,
Ты для него прошедший день,
Невинную не думай корчить –
Познай теперь худую сень.
Совсем не пара ты Роману,
Ты бедная, полсирота,
А он познал сердечком Маню,
И к ней бежит судьбы верста…
Сказав и, потеснившись, вышла,
А Нина сжалась всей душой,
И словно жизнь внутри обвисла,
Всю раня горькою слезой.
Но Нина слов не проронила,
Вдаль от Тамары отошла,
Её прощением омыла,
И в том смирение нашла.
И все каникулы трудилась
В киоске местном продавцом,
Она в работе не ленилась
И управлялась с пацаном,
Когда хозяйка уезжала
В чужие дальние края,
И там товара набирала,
За полцены сюда везя.
С хозяйкой Нина подружилась,
Стремясь во всём ей помогать,
И отношения сложились,
К ним гривны начали бежать.
Их за два месяца скопилось
Аж миллиона полтора,
Хозяйка сердцем не скупилась,
Когда пришла платить пора.
И Нине денег отвалила,
Стопу огромную дала,
И дать ещё ей посулила,
Коль так пойдут у них дела.
И Нина в радостном волненье
Подарков маме набрала,
Вся угодить полна стремленья
На праздничек преподнесла.
Да и себе кой-что купила,
Костюм дешевенький взяла,
Но с радостью его носила,
И в нём красивая была.
Нина цвела белой ромашкой,
Звала к себе всё чистотой,
Смотрела на ребят с опаской
Своей распахнутой душой.
Особенно всё ж на Ивана,
Что к ним недавно он пришёл,
Стройнейшего крутого стана,
Вниманье в группе он нашёл.
Но Ваня к Нине подбирался,
Стремясь всё с нею рядом сесть,
Активностью всё рассыпался,
Неся науке славной весть.
А на неё Ваня с украдкой
Свой взор восторженный бросал,
Но он глядел всё же с опаской,
Зря Нине не надоедал.
За целый месяц лишь однажды
В кино её он пригласил
И повторил вопрос свой дважды,
Но а ответ не получил.
- Нинуся, почему молчите?
Пойдёмте же сейчас в кино?
Что?.. Говорить вы не хотите?..
Иль что? Другое вам дано?..
- Я не могу… Я на работу
После занятия иду,
Имею я, Иван, заботу,
Путь няньки я ещё веду.
Я малыша своей хозяйки
Сегодня буду забирать,
Скажу тебе я без утайки –
С ним буду время разделять.
И пока мать его в отъезде
Мальчонка станет у нас жить,
Потом вернётся, по приезде
Тогда она начнёт водить.
В тот детский садик, что ветвится,
Он возле нас резной стоит,
Опаздывать ведь не годится,
Нельзя хозяйку подводить…
- Давай с ним в парке погуляем,
День тёплый ведь ещё стоит,
Его на пони покатаем,
Глянь, солнце мило как блестит.
И гулять Нина согласилась,
На пони Стаса повозить,
И очень сердцем удивилась,
Когда Роман стал подходить.
- Привет!.. Как жизнь на факультете?
И как идут твои дела?
- Я, Соколов, не в вашем свете,
Вас к Мане тропка увела.
Кажись, жениться вы решили…
Счастливого, Роман, пути…
Дела у вас, значит, сложились –
Ко мне, прошу, не подходи!
И резко повернув к Ивану,
Его за руку вдруг взяла,
И поспешила вмиг к экрану,
Где детская картина шла.
И где их Стасик дожидался,
Довольный мальчик сердцем был,
На пони вдоволь накатался,
И игры Ваня подарил.
Они же с грустью шли до дома,
Лишь Стас, как птичка, щебетал.
- Скажи, а кто же этот Рома?
И почему он приставал?
- Да в одной группе мы учились,
И он в аварию попал…
- А вы друг в друга что влюбились?
В Египет он, знать, улетал?..
- Ты не пытай меня уж больше,
Не хочется мне говорить,
Я не могу гулять подольше,
Пора мальчишку уложить.
И резкими шагами бойко
Со Стасом на этаж пошла,
Сдержала встречу с Ромой стойко,
Собой довольная была.
А дома боль вдруг зазвенела,
И слёзы падали со щёк,
Свой дух скрепить всё ж не сумела,
Да Стасик вдруг слегка помог.
- Ну что ты, Ниночка, так плачешь?
Я за тебя горой пойду,
Ты для меня ведь много значишь,
Я отомстить, Нина, смогу.
Скажи же, кто тебя обидел?
Не плачь, Нинуся, потерпи…
Я Петьку тож возненавидел,
Меня ты, Нина, укрепи…
Давай мы сказку почитаем
И в ней спасение найдём,
С тобой сердцами понимаем,
Что путь всё ж верный мы ведём.
- А верный ли, мой Стасик милый?
Я не могу душой понять,
Мне путь явился, Стас, постылый,
Смогу ль его я оседлать?
- Ой, сможешь, точно ты сумеешь
Всю боль из сердца вон изгнать,
Ты всё, Нинуся, одолеешь,
Нам надо крепко лишь поспать.
- Ты, Стасик, словно уже взрослый,
Так научился рассуждать,
Всё ж не ходи по полу босый,
То ножки станут застывать.
Давай ложись уже в постельку,
И, мой дружочек, засыпай,
Приедет мама чрез недельку,
А ты силёнки набирай.
И Стасик быстренько забылся,
Разморенным сном крепко спал,
И он ведь целый день трудился,
Пыл детства бойко раздавал.
И Нине как-то легче стало,
Печаль убавилась в груди,
Уж не пекло так сердца жало,
Знать, свет зажёгся впереди.
Она учебники достала,
Мать на дежурстве ведь была,
И кухню тишина взывала,
За полночь ночь уже пошла.
Но Нина справилась успешно,
В каждый предмет вникла душой,
Затем убрала книги спешно,
Их положив в портфель большой.
А утром Стасика одела
И его в садик отвела,
Поесть слегка Нина сумела
И в вуз довольная пошла.
А там Романа повстречала,
Но смуты сердце не несло,
И в нём спокойствие блуждало,
Любви увядшее крыло.
Роман напрасно зори сыпал
И звал напрасно погулять,
Он из обоймы сердца выпал,
Но стал всё ж случай поджидать…
И взор свой притупил он свадьбой,
Маняша сына ведь ждала,
И занят был Роман усадьбой,
Где с Маней их судьба жила.
И свадьба лихо отгремела,
В Венеции она прошла,
И мощь, и силу там имела,
И путешествие дала.
Они по миру полетали,
Познали многие места,
Во Франции вновь побывали,
Манила парков красота…
VП
И, наконец, домой явились,
Студенты в сессию вошли,
И сдать все модули стремились –
В том счастье сердцем обрели.
А Рома сессию засыпал,
Предметы многие не сдал,
И был, конечно же, отчислен,
Но он о том не горевал.
И с матерью всё рассуждали:
- Поедешь в Киев, мой сынок,
Туда же тропки протоптали,
Учиться будешь там, дружок.
И Манечку туда устроим,
И пост судьи тебе дадим,
Нотариат Мане откроем,
Путь бойкий мы для вас свершим.
И в Суд Верховный доберёмся
Через десяток быстрых лет,
И в высший суд мы вмиг пробьёмся,
На всё найдём рублём ответ.
Малышке няньку раздобудем,
Ведь внук до лета подрастёт,
И в таком плане жить мы будем,
Сейчас к отцу путь поведёт.
И с ним ты бизнесом займёшься,
Поучишься пути верстать,
В делах сложнейших разберёшься,
То пользу может тебе дать…
И дни бежали за деньками,
Но Рома в бизнес не входил,
А был доволен он столицей,
Куда частенько стёжку вил.
И там с Маняшей развлекались,
Она без удержу пила,
Наркотиком всё согревались,
Да вот пора рожать пришла.
И в Киеве больницу сняли,
Хороший там роддом нашли,
На днях развязку уже ждали,
И вот уж воды отошли.
Но плод не шёл из чрева всё же,
Хоть помогали как могли,
И врач, науку всю итожа,
Ей в свет ребёнка повели.
Но ужаснулись, как узрели,
Ребёнок был урод сплошной,
Ведь ножки вместо рук висели,
Был со свинячьей головой.
А уши, рот, как у собаки,
Ворса по телу проросла,
И обрамляли живот складки,
Картина жуткая была.
Но всё ж малыш живой родился,
Познав свет жизни, закричал,
И в болях видно, что томился,
Врачей на помощь призывал.
А доктора здесь растерялись,
Не знали, как им поступать,
И с мыслями кой-как собрались,
В палату стали свекровь звать.
Тома, войдя, остановилась,
Понять вначале не смогла,
И взглядом в существо вонзилась,
Ведь мысль в неё как ток вошла.
И вспомнила всё как гневила,
Собачьей чушью назвала
Всевышнего, Ему хамила,
Свиньёю враз обозвала.
И всё, что зло так говорила,
Во внуке скорбно обрела,
И мука в ней заголосила,
Печаль нещадно обняла.
И в этот миг всё ж не прозрела,
Проклятье сыпала Творцу,
Понять суть жизни не хотела,
Что достигаемо юнцу.
Что Властелин Господь Вселенной –
Он наш Учитель и Мудрец,
Бог милости даёт безмерной,
Коль есть любви к Нему Венец.
Но оскорбленья не потерпит,
И за Себя Бог постоит,
Делами для людей ответит
И по заслугам возместит.
А Тома в бешенстве кричала:
- Пусть этот здесь урод живёт,
Мань, чтоб домой не забирала,
Пусть в загородке хлеб грызёт.
И вышла, стукнув дверью громко,
Маняша плакала навзрыд,
Врачи переглянулись робко,
Свой пряча изумлённый вид.
Они не знали, что же делать,
Как им с ребёнком поступить,
Ведь невозможно же поверить,
Смог чтобы человек родить
Вот это существо земное,
Малышки голосом кричит,
И матери оно родное,
Да взор свинячий вдруг глядит.
Врачи собрались всё ж немного,
Запеленали, унесли,
Потом рассматривали долго
И в ротик молока ввели.
А малыш пил из соски вяло,
Хоть молоко лилось рекой,
Да на пелёнку всё бежало,
Напрасно правили рукой.
Через неделю всё ж забылся,
Отбыл на вечный он покой,
Напрасно сердцем врач трудился,
Малыш ушёл всё ж в мир иной…
За эти дни Роман ни разу
Ведь к малышу не приходил,
Как лишь узнал, то стал же сразу
Колоться и сильней запил.
И Маня тож не отставала,
Пила с Романом день-деньской,
Хотя и горюшко познала,
Но не светлела головой.
Однажды к Нине прибежала,
Себя несчастной назвала,
Но Нину слушать не желала,
Хоть та её понять звала:
- Брось пить, возьми же себя в руки
И про наркотики забудь,
Зачем ты терпишь эти муки,
Ведь интересней есть же путь…
- Ой, не могу на этом свете
Я без наркотиков уж жить,
Хоть пред тобой я не в ответе,
Но всё ж прошу меня простить.
Что я Романа всё ж отбила,
И от тебя я увела,
И на себе его женила,
Но счастья всё ж не обрела.
Но слышала, ты с Ванькой дружишь,
Он прокурорский что ль сынок?
Знать, прокуроршей скоро будешь,
Коль подойдёт венчанья срок.
- Ну за венчанье ты хватнула,
Мы просто дружим только с ним,
Наверно, Таня слух раздула,
К чему спешить в загс молодым.
Мне вуз ведь надо наш закончить,
Потом уж замуж выходить,
И мужа рано мне пророчить,
Хочу я вольной, Маня, жить.
- Да ты закончишь… Вон ночами
Я знаю, напролёт сидишь,
Зубаришь ты ведь и деньками,
В библиотеки всё бежишь.
Да за компьютером часами
Ты учишь темы наизусть,
Ведь затомилась уж мозгами,
Уж шпоры ткутся в мозгах пусть.
И, наболтавшись, Маня встала,
Домой вразвалочку пошла,
Новинки Роме рассказала,
Да к ним вдруг в дом беда пришла.
VШ
Бандиты папеньку убили,
Доходы всласть не поделив,
И киллеры вот акт свершили,
Его в дороге застрелив.
И в доме горе бушевало,
Богатство стало убывать,
И разорение их ждало,
Тамара не могла понять.
Куда счета вдруг подевались,
И фирмы стали исчезать,
В подставах тайно оформлялись,
Другим начав доход давать.
Тамара в панике рыдала,
Но банда злей зверей была
И её горю не внимала,
Напрасно к ним она пошла.
У них закон винтовки грозной,
И жизнь не ценится душой,
Там путь верстается помойный,
Живут в грязи и рвутся в бой.
Спокойно убивают друга,
Что за богатство стал врагом,
Ведь их не жжёт измены вьюга,
И радость сладкая в былом,
Когда делили кусок хлеба,
Один зацвёлый на двоих,
В спасенье солнечного неба,
На целых сотнях лишь одних…
Корысть и выгода их гонит,
И лишь богатство светит путь,
А жалость сердце не неволит,
Но коль захочешь распахнуть –
То зло под ней и смерть увидишь,
И кровь, что речкой разлилась,
Там милость сердца не раскинешь,
Им жалость в душу не далась.
Напрасно Тома подходила,
Просила главаря помочь,
Но ничего не отсудила,
Ей сделать то было не в мочь.
А Роман, видя, что не может
Свои же фирмы мать спасти,
И его сердце злоба гложет,
Решил он банду отмести.
Задумал отомстить бандитам
И к ним в доверие полез,
Ему открыли счёт к кредитам,
В которых он не ведал вес.
Его ж бандиты раскусили,
Ведь неуча легко поймать,
Подделкой Рому обступили,
Сумели весь достаток взять.
И дом налогом обложили,
Машину стали забирать,
И всё буквально захватили,
Он озверел и стал стрелять.
И исполнителей в безумстве
Всех четверых Роман убил,
Наркотика путей распутства,
Был всей утробой одержим.
Его в милицию забрали,
И суд открытый провели,
Пожизненную кару дали,
В места лишенья погребли.
А мать слезами заливалась,
Лишившись сына своего,
И в горе собственном купалась,
Моля прощенья у него.
Что воспитала так родного
И силы духа не внесла,
И потеряла дорогого,
Навек судьба ведь забрала.
И вот одна стоит у дуба,
Маняша не ходок уж к ней,
И ей свекровь теперь не люба,
К ней не ведёт она путей.
А так же пьёт и хлопцев водит,
В родительский очаг зовёт,
И в них усладу всё находит,
Распутству дальше путь даёт.
И Тома милостыни просит,
Тихонько к Церкви побрела,
Больные ноги еле возит,
На смерть похожая была.
А мимо Нина проходила
И к нищей с грустью подошла,
В ней мать Романа ведь узрила,
Но сразу всё ж не поняла.
- Вам не помочь ли в чём-то надо?
- Да здесь я хлебушка прошу,
Лишь в нём теперь моя отрада,
Хоть чаю очень я хочу.
Его я долго не вкушала,
Ведь я бомжем, Нина, живу,
И вот такой теперь я стала,
Ночлежку под кустом ищу…
- Пойдёмте к нам, там вас согрею,
Горячим чаем напою,
В наряд другой одеть сумею
И ещё в чём-то пособлю.
И дома мать их повстречала,
На стол накрыла… И вина
Бутылочку бегом достала
И в рюмки налила сполна.
Тамара робко и несмело
На стол смотрела дорогой,
Ведь оценить всю суть сумела
Она в сей жизни непростой.
Но суп горячий быстро съела,
Картошки с мясом набрала,
От счастья душенька запела,
И путь своим словам дала.
И рассказала все обиды,
Что так теснили её грудь,
Как строила на жизнь все виды,
Да боль смогла лишь распахнуть.
Затем, взглянув, Нине сказала:
- Меня ты, Ниночка, прости,
Я же тебя от Ромы гнала,
А ты добра стелешь версты.
В тебе же было Ромы счастье,
Да ведь и жизни нашей всей,
А я в тебе зрела ненастье,
Не видела любви огней.
Нина, прости, прошу я сердцем,
Наказана я уж судьбой,
Печёт душа, как в горьком перце,
Избита я своей стезёй.
Я и работу не имею,
Нигде бродягу не берут,
А делать многое умею,
Мозги во мне ещё живут…
- А продавцом вы быть хотите?
Тогда хозяйку попрошу,
Но там всё ж тяжко, извините.
- Да что вы? С радостью пойду…
И жить пока вас там поселим,
В той комнате с большим окном,
Мы с Юлией как раз поедем,
С ней говорили мы о том.
Она меня найти просила,
Чтоб мог ей честный помогать,
Когда чтоб надо заменила,
Вы ж сможете той силой стать.
И завтра же пойдём мы утром,
К ней путь просторный проторим,
Пускай он явится к нам мудрым,
Тогда в делах мы победим.
Ну а сейчас уж спать давайте,
Стоит вон полночь за окном,
Но вы мне всё ж не помогайте,
Сама я справлюсь со столом.
И она быстро стол убрала,
Посуду вымыла сполна,
Тут и постелечка позвала,
И спать легла бегом она.
А утром раненько все встали,
И Нина с Томою ушли,
Они в дом к Юле забежали,
И разговор там повели.
- Мы, Юлия, к тебе явились
Вот на работу поступать,
Прийти пораньше мы стремились,
Зря чтобы время не терять.
Её Тамарой величают,
Желает труд свой приложить,
Товары знает как верстают,
Она полезной может быть.
А то ведь я уж завершаю,
Дипломная же на носу,
Работу вот уж подбираю,
Путь прокурора понесу.
Хоть в здешний город назначают,
Но кто-то должен помогать,
Пусть Стас с Тамаркой выручают,
Чтобы тебе простор познать.
- Не возражаю, коль ты просишь,
И на работу я беру,
А ты машину, Тома, водишь?
И вставать любишь поутру?..
- Водить машину я умею,
И я работы не боюсь,
Опаздывать я не посмею,
Во всю вам мощь я потружусь…
- Тогда сегодня приступайте,
Знакомьтесь где и что лежит,
И в складе всё попроверяйте,
Отчётов книга там висит.
А мы на днях с Ниной уедем,
И товар новый привезём,
Через недельку мы приедем
И плотней путь труда найдём.
- У неё нет, Юляша, дома,
Уж так сверстался жизни бег…
- Пусть в комнате живёт же Тома,
По-разному идёт к нам век…
- Спасибо, буду я стараться,
Чтоб, Юля, вас не подвести
И перед Ниной оправдаться,
Ещё прошу, Нина, прости.
- Да ладно, Тома, я простила
И зла совсем я не держу,
Я рада, что вот пособила,
И с вами я дружить хочу.
Гляжу, добрей Вы, Тома, стали,
Вам тяжкий ведь открылся путь,
Но вы смирение воззвали,
Знать, горе сможете задуть…
Сказав, стремглав Нина помчалась
На факультет свой дорогой,
Ведь там её судьба слагалась,
Там Ваня ждал её душой.
ІХ
- Ваняша, ты пришёл желанный,
Но ещё ж нет восьми часов,
Ты у меня такой забавный,
Что выразить прям нету слов.
Аудиторию открыли?
- Не знаю… Я у входа ждал,
Но с Верой, Тань, не выходили.
- Тогда вахтёр пооткрывал.
Пошли дипломную посмотришь.
- А ты тогда глянешь мою,
Может, погрешности усмотришь.
- Нина, давай тогда твою.
И они ими обменялись,
И сели рядом у окна,
Они в познанья углублялись,
Работы звали их сполна.
С отличием диплом взывался,
И не хотели в грязь упасть,
Вот каждый потому старался,
На высший балл желая сдать.
Ну вот и восемь уж пробило,
Студенты сели по рядам,
Стрелой им время проходило,
Смех лился по младым устам.
Но вот профессор появился,
Весь важный, строгонький на вид,
Но всё ж в студентов он влюбился,
К тому же был и их он гид.
- Вы справились, друзья, с дипломом?
Спросил вдруг, по рядам идя,
- Да нет ещё, - ответ был хором,
Вину в ответушках найдя.
- Пора, пора сдавать работы,
То уж защита предстоит,
Сейчас к диплому все заботы,
Июнь уж на крыльце стоит.
Кому что всё же непонятно?
Давайте вместе разберём,
Не понимайте вы превратно,
Что с двойкой вам диплом спасём.
Нет… Кто диплом не подготовит,
Защиту значит не пройдёт,
И через год лишь бал устроит,
Коль защищаться всё ж придёт.
Студенты страхом напоенным
Вопросы стали задавать,
И вмиг мышлением проворным
Пытались здесь же исправлять.
А Нина, взяв диплом со страхом,
К столу профессора пошла,
Он утвердил диплом с размахом,
В нём суть просторная жила.
И Ваня поспешил за Ниной
Свою работу подписать,
Старался он со всею силой,
Чтоб в деканат сегодня сдать.
Но а профессор со вниманьем
Дипломы снова всё читал,
И он с огромнейшим желаньем
Студентам сердцем помогал.
А Нина с Ваней, сдав дипломы,
Счастливые в кино пошли,
Хоть их и ждали дела дома,
Но души к счастью повели.
Им не хотелось расставаться
И друг от друга уходить,
Сердца стремились всё встречаться
И солнцем мая всё любить.
Из зала выйдя, вновь присели
Они под пышною сосной,
Их взоры радостью горели,
Единой званою судьбой.
- Ну вот, Нинок, теперь же можно
Нам пожениться ведь с тобой?..
- Не знаю, Ваня, всё же сложно…
Как жить мамуле здесь одной.
Ты ж знаешь, мама же студентка,
Отлично учится она,
Кормить не будет же оценка?
Ведь пища, Ванечка, нужна.
Её ж мечта осуществилась,
И пятый завершает курс,
Так долго мама в нужде билась.
- Но я ж, Нинулечка, не трус.
Я буду очень же трудиться,
Стараться стану день и ночь,
Не буду, Ниночка, лениться,
И маме я смогу помочь.
Не всё ж тебе пахать родимой,
И так пять лет уж тянешь воз.
- Но мне не тяжко, мой любимый,
Труда не чувствую обоз.
Ведь мама расцвела красою,
Врача же стёжку поведёт,
А как расстанется со мною,
То помощь кто ей принесёт?..
Учиться ещё год ей надо,
И что-то надо есть и пить,
Она моя, Ваня, услада,
И с нею здесь я буду жить.
К тому же место здесь мне дали,
Путь прокурора провели,
Тебя же в Киев вон воззвали,
Туда тропиночку нашли.
И как же будем жить семьёю
С тобою в разных мы местах?..
Мы не пойдём стёжкой одною,
Печаль запрячется в устах…
А время нам судьёю станет,
Измерить чувства вдалеке,
Оно уж, верно, не обманет,
Не даст ворваться налегке…
- Ой, Ниночка, я изведуся,
Как без тебя там стану жить?
Когда я всё же доберуся
К тебе, чтоб очи твои зрить?..
- Ванюшенька, звонить я буду,
Тебе по зову отвечать,
Душой вовек я не забуду
И всем сердечком стану ждать.
- Моё ты, Ниночка, везенье,
Моя ты радость и покой,
Души зовущейся плененье,
Любовь, что льётся всё рекой.
Люблю тебя, Нина, до боли
Душой и страстью молодой,
В твоей, родимая, я воле,
Я счастлив буду лишь с тобой.
Ты мой цветок, дыханье розы,
Зари врывающей разбег,
В тебе всей жизни моей грёзы,
Ты – стержень мой и жизни век.
И он привлёк её в объятья,
И под сосною целовал,
И она жаждала им счастья,
И ветер тоже их ласкал.
Погодушка добром звенела,
Пришла зовущая пора,
Земля цветами веселела,
И улыбалась ей заря.
Х
А Юля с Томою поспешно
Товара много привезли,
Прошла поездочка успешно,
Всё, что хотели, то нашли.
И Тома бойко торговала,
Расхваливая свой товар,
Что удивляться Юля стала,
Увидев в ней старанья дар.
И Тома с Юлею сдружилась.
Стремясь хозяйке угодить,
И жизнь к добру её кренилась,
Ведь в Церковь стала же ходить.
И там молилась с пониманьем,
С ней Света рядышком была,
Её учила со вниманьем,
Тамаре Библию дала.
А Света, как и Нина, рано,
Всё ж Церкви стали посещать,
От службы было им отрадно,
Жизнь легче стали понимать.
Мать Нины горя натерпелась,
Но с пути Бога не сошла,
Всегда надежда в ней имелась,
И Света с ней по жизни шла!
С Тамарой Света вечерами
Беседы длинные вела,
И всё лучистыми словами
Ей Света к Богу путь вила.
И Тома стала добрей сердцем,
И нищим стала помогать,
Не хлопала уж грозно дверцей
И не пыталась волю дать.
Как всё когда-то, живя с мужем,
Имея мощный капитал,
Но не жалела нищих в стуже,
Их на мороз охранник гнал.
Теперь, видать, Тома прозрела,
Всё в Храме кается душой,
Просить прощения сумела
С надеждою стези большой.
И Бога сердцем всё взывала,
Скорбела за грехи свои,
Их глубину всю понимала,
Ведь в ней созрели их плоды.
И она каялась воззвано,
Просила, чтоб ей Бог помог,
И не вела себя коварно,
А всё искала к Богу слог.
И всё просила, чтоб проклятья,
Что говорила, Бог простил,
Послал хоть чуть чтоб сыну счастья,
Ему прозрение вручил.
На стёжку истины поставил,
От боли зла освободил,
В себе чтоб Бога он восславил,
А дух бесовский победил.
Тамара долго так молилась,
К Владыке взоры вознося,
С усердием душой трудилась,
Всё о прощении моля.
Возможно, Бог её услышит,
И тяжкие грехи простит,
У Бога путь прощенья вышит,
И Он лишь сущность разрешит…
У Бога так всего ведь много,
Весь мир Ему принадлежит,
И всех Господь нас судит строго,
В Нём равенство ко всем лежит.
И нет в Суде Его ни блатов,
Ни родственников, ни друзей,
И нет надуманных рогатых,
В Нём – Правда наших всех путей.
И это Тома понимает,
Желает чище сердцем стать,
И на прощенье уповает,
Добро в делах стремясь давать.
Вновь Нину нынче повстречала,
К ней как к дочурке отнеслась,
И её лаской укрывала,
Улыбкой счастья разлилась.
И Света к ней не ревновала,
Напротив, всё с собой вела,
Её боль сердцем разделяла
И помогала, как могла.
А Тома в трепетном волненье
Ведь Нине платье принесла,
В предсвадебном же восхищенье
Наряды с Турции везла.
- Ой, Ниночка, похоже, впору
Вот это платьице тебе,
Мы перемеряли уж гору –
Подходит прям таки везде.
Ты в нём царица величава,
Стройна, красива и мила,
Ну просто Ангел, земли слава,
Ты вся, как роза, расцвела.
- Тогда берём, Тамара, платье…
- Берём, и туфли я взяла,
Пусть принесёт наряд сей счастье,
И чтобы в нём заря взошла.
- Спасибо, Тома. Я помчалась,
Я на минутку прибегла,
И с одногруппником видалась,
Его на свадьбу позвала.
И вмиг её поцеловала,
Тамара счастлива была,
Любовь души она познала,
Что Нина в сердце сберегла.
Подумала: «Могла бы Нина
Мне дочкой ещё раньше стать,
Ведь я сама тому повинна,
Что злом раздор стала вбивать.
И сыну жизнь тем загубила,
В тюрьме навечно он сидит,
Его работой не пленила,
И в нём ведь зло сейчас глядит.
Господь, сними с него то бремя,
Пошли ему прозренья путь,
Впусти в него молений время,
Где б мог он душу распахнуть.
К Тебе, любовью окрылённой,
Хватило чтобы сил идти,
Судьбы, грехами воспалённой,
Раскаянье к Тебе нести.
Прости, сынок, что не сумела
Тебя как надо воспитать,
А лишь в беду тебя одела,
Но могла б счастье тебе дать.
Когда б, как Света, в Храм носила
Тебя с пелёнок, дорогой,
Тогда б беду твою не зрила,
Прости меня, сынок родной…»
И Тома сердцем зарыдала,
Скатилась горькая слеза,
И долго так она стояла –
В ней зла стиралась уж гроза…
В прозрениях она очнулась,
А тут и Света забегла,
И в туфли новые обулась,
Что вчера Тома принесла.
- Что, нравятся? Бери, подруга,
Я их тебе, Света, дарю,
В них точно завлечёшь ты друга,
Сдашь анатомию свою.
Ведь ты на днях врачом уж станешь,
И сбудется твоя мечта,
И путь хирурга оседлаешь,
Пойдёт к больным твоя верста.
А сейчас свадьба путь уж правит,
Недавно Ниночка была,
Она наверно нас оставит,
Судьба ведь в Киев позвала…
- Но мы не будем всё ж об этом
С тобою, Тома, говорить,
Мне тоже светит что-то летом,
И, может, все там станем жить?..
- То классно было бы, родная,
Так больше будем помогать,
Ведь Нина наша как святая,
Себя не любит ублажать.
Вот и сейчас уж на работе
Десятый час подряд сидит,
Вся во внимании, в заботе,
Вглубь дел познанием глядит.
И их верстает с пониманьем
И в справедливость всё ведёт,
Хоть нелегко ей с назиданьем,
Но тропкой правды всё идёт.
А завтра Ваня к ней приедет,
Его сердечком Нина ждёт,
Он ей зарёю словно светит,
Душа с любовью всё зовёт.
И год разлуки испытаньем
Ведь им сердца не охладил,
Напротив, ткался всё признаньем
И чистоту любви явил.
И потому свадьба созрела,
Июль её теплом встречал,
В сердцах любви она звенела,
И Ваня очень понимал,
Что станет он уже в ответе
За Нину, за её пути,
И сыном быть душою Свете,
Из боли Тому увести.
И он на всё же соглашался,
Душа его их обняла,
Ведь каждый по любви старался,
Что зовом к Богу проросла.
А там любовь не зачерствеет,
Изменой не изрубит путь,
И все преграды одолеет,
И радостью согреет грудь.
Но ты прости меня, читатель,
Что отвлеклась я здесь чуток,
Душою тоже я мечтатель,
Но вновь спешу к младым, дружок.
Они уж в свадебных нарядах,
Красивые к венцу идут,
У них любовь лежит во взглядах,
Им гимны верности поют.
Кричат им «Горько», как ведётся,
И славят Господа Творца,
Им путь венчаньем улыбнётся,
В котором глубина венца…
30.10.11 г. – 10.11.11 г.