из всего, что важно тебе на земле
выделяется твердая часть:
удержать самое себя в седле
и не дать родителям бы пропасть
каждый день, как по кругу, рассчитывай да беги,
развиваешь прихоти, давишь скуку,
и в болезни, и в здравии мы одни.
безмятежность просачивается сквозь руку.
раньше верилось, что в тебе добро
есть основа, вроде как стержень,
говорила, оно же как мир старо,
перемелет все, будет лучше, чем прежде.
а теперь только знаешь, что скалить клыки,
огрызаться и нервничать по пустякам.
и любые проповеди в штыки,
потому что не верится этим словам.
да, это все весна, авитаминоз и прочая дребедень,
недостаток солнца, тепла и сна,
а, по правде сказать, докапываться лень,
почему ты злая и все сама.
почему накатывает иногда
и клокочет ненависть под ребром
и так хочется закатить скандал
на каком-то месте совсем пустом.
я все чаще хожу пешком,
вышиваю мысли шагами да вздохами:
тут брусчатка, палатка, вино с табаком,
там мамаша с укутанной крохою.
у нее голубые глаза, как у ангела
она смотрит и хлопает медленно,
за спиной бело тканные два крыла
рассыпаются мелкой крупицей снежною.