Но не дикою тропкой ли мы идём?
Не дорогой ли нового детства?
Сквозь сегодня и вчера перенесённый -
Он один. Один, перерождённый
В странного/простого Малыша
Весёлое стекло
Стекло между ветвей.
Погашенный ветер
радостным небом
Ползёт мимо детей,
Усталых и пьяных -
Там, за весёлым стеклом,
За радостной песней,
За странной молитвой…
Остановка трамваев -
Там, где деревья
Тянутся к детству -
Мы прыгали выше
прыгали выше с холмов на верёвках
И ходили по рельсам…
Но поздно не будет -
Поздно не будет уже никогда.
Старик стоит у дверей
И слушает воздух.
**
Объяви себя в розыск - как будто ты новый Создатель
И вакхический праздник п и здатых от жара глубин,
Стань доской под ногами - гниющей доской эшафота,
Проломившейся вдруг под любовью фекалий и спин;
Словно голос, раздавленный взрывом, сегодня возникни
На подушке с пятном трёхнедельных похмельных слюней…
Независимый ум - и тебе под портретом Бодлера
Продираться наружу блевотиной странных парней!
**
Из серых веток, постепенно,
Как смех, оранжевой водою
Потёк униженный ноябрь -
Не прекращая улыбаться,
Стараясь вытащить из окон
Затухший блеск зрачков и лезвий;
На волосах укрылись буквы,
Трамваи сделались немыми;
Лицо сжимается от счастья
И рыжим ветром голосит:
"Ура! Ура! Бокалы рядом!
Везде царит порядок детский!
Всё маслом скорби пропиталось -
Сивушным маслом смерти юной!"
**
Ангел пись, ангел страха и злобы,
Я дождался тебя, ты меня превратил
В полубога.
Ангел пись, ангел страха и злобы -
Я другой, я представлен рабой.
Ангел пись, ангел страха и злобы -
Говори и танцуй же, ведь знаем мы оба -
Я никогда не покончу с собой.
**
Что-то прорвётся я думаю здесь распахнута осень зима постепенно просачивается
Я иду по страницам и кухням и комнатам
Эй, рубашка зари, разорвись я сказал! Синей птицей погибни на этикетках!
Со мной две страницы и литр мышьяка, ночной децибел - это вязкий Колтрейн
и выпавший волос падает вниз, на бумагу.
**
Добежать чтобы врезаться в драку
где её разрывали на части,
не успел, не хватило дыханья -
занесли в молчаливый дом
Пустые пустые окна
Пустые комнаты рядом
Никогда никогда я не выйду
отсюда живым
**
Моя старость разбитая в порванной кошке
омертвелые руки сутулого гнома
ты знаешь как пить повседневное небо
Ты помнишь как жить в опустевших домах
Закрывая глаза представляешь что где-то
Ходят дети твои под взволнованным солнцем
И горячее небо целует им руки
И мурлычет и плавится в сонных глазах
Засыпаю опять и волнуюсь и плачу
на губах выступает прогорклое время -
Возвращается всё новым приступом страха -
я запутался я отдаюсь навсегда
Только так не решить ничего кроме скуки
и прощального ветра за дверью открытой
никогда не услышать тебе моих вздохов
Не увидеть моей абсолютной зимы
Пусть уходят уходят и пусть не вернутся
Эти дни эти странные дни возвращений
За окном до конца кто-то будет метаться
Но нигде никогда не отыщет меня
**
Тише тише
как будто здесь
Тише тише
Как будто там
Синеокая мира спесь
Катится катится
По небесам
Ну а дальше порыв травы
Светлое солнце и некий гоп
Я и машины зарытые здесь
Смерть ностальгии
Трамвай и морячок
Вот вечер, сонные пьянчуги,
Коты и странствия луны
по кругу
Ветер шелестит в порту
Мы ждём трамвая
красного
Но вот идёт моряк:
- Ту ту ту ту!
Сегодня выпил я сто грамм
И пощипал старуху в баре
И размахнувшись
В стол ударил кулаком
И съел цыплёнка целиком
Кто поцелует моряка?
А вечер отзывался тихо,
Роняя свет на плечи
Моряк застыл у парапета
и сказал воде:
- Ты почернела, ты целуешь нас.
Ребята сгинули в тебе
Вода ответила и вот
Моряк спешит вперёд:
- Ту ту ту ту!
Я выбил глаз пропойце
c улицы смертей
Ты будешь здесь один
А я уйду в моря
Задушен буду ураганом
Раскушен надвое тоской
По шлюхе потной!
Так шёл моряк возле путей
И звёздный бог ему плевал
Ошмётки тишины в глаза
И пьяные смотрели вслед
И силились упасть на землю
Но тут трамвай приехал:
- Здравствуй, морячок!
Садись на кресло и рассказывай про жизнь
И свадьбы Нептуна
А то я рельсы обнимаю
Уж сотни лет, пожалуй
И вижу только пьяных и бабулек
Да детишек на базаре;
Рассказывай, мой друг!
Моряк запрыгнул внутрь,
Уселся в кресло
И запел трамваю сказки
Пьяным голосом своим:
- Ту ту ту ту!
Шутник разбойник и мертвец
В меня запрыгнули и вот
Я нёсся вдаль на парусах
И любопытствовал впотьмах
И даже внутрь проникал
Червивых женщин и детей
А там, где старые моря
Сидели дети декабря
И ковыряли палочкой рассвет
Уж много много кислых лет
И вечерами при луне
Я писал в море и плясал
И грудь русалки вся светилась
Там, за бортом синим
А ты, трамвай, что видел?
- Да… тут стелили нам и здесь,
А я всё время спал
Прошла пора невинных дрём -
И я нацелен стал
На новый город, новый мир
И новые мозги -
Пространно мыслил и до дыр
Протёр свои носки
Я стал железным я упал
Я удавился сном
И я пошёл, нет, побежал
И я уполз в пролом
Своих истерик - винных, злых,
И белых, как вода,
Простых, как лёд, седых, как снег
И чистых, как руда…
И замолчал трамвай и снег
Укрыл его пути
Моряк достал свой нож складной
И вырезал "прости"
На спинке кресла, хохотнул
И выбежал во тьму
Трамвай стоял и дом рыдал
И кот скользил в углу
**
Там где блестят одинокие домики
Чаще всего будут бить тебе морду
Люди с остатками мозга в которых
Плещется тихо бурое зарево -
Бурое зарево утра священного