Мне пришла смска от старого приятеля: «Сроч провер
элпочт оч важ». Он преподаёт историю в университете, каждое лето
ездит куда-нибудь на археологические раскопки. Мы с ним не виделись
около полугода, так как он находился в длительной заграничной поездке, и это
неожиданное корявое сообщение, очевидно набранное в большой спешке, меня
не на шутку взволновало. Открыл почту.
Письмо от Анатолия. Не знаю, почему он решил написать письмо вместо того,
чтобы позвонить или назначить встречу, если дело неотложное. Хотя,
это может свидетельствовать о том, что он всё ещё за рубежом.
Я, прервав ход своих размышлений, принялся вчитываться в текст письма.
«Привет. Извини, что приходится обращаться к тебе, как к последней
надежде. Видит бог, я не хотел, чтобы мы пересеклись с тобой после моего
возвращения с раскопок именно при таких обстоятельствах, но это, видимо,
судьба. Так сложилось, что ты единственный человек, которому я могу
доверять безоговорочно. Конечно, читая это, тебя может посетить мысль,
что я не в себе. Но уверяю тебя, я нахожусь в здравом уме и твёрдой памяти
как никогда ранее. Теперь я поведаю тебе вкратце свою историю.
Ты осведомлён о том, что я ездил в составе экспедиции в Южную Америку на раскопки древнего города.
Все произведённые в той области находки укладываются в принятую мировым
сообществом историческую модель. Не буду на этом заострять внимание,
как-нибудь мы с тобой отдельно поговорим на эту тему, а сейчас у меня
мало времени. Я поведаю только о том, о чём тебе действительно необходимо
знать, в связи со сложившейся нетривиальной ситуацией. Меня очень
заинтересовала культура одного местного племени аборигенов. Работы
велись в экстремальных для европейцев климатических условиях.
С вождём племени, обитающего глубоко в джунглях,
у нас сложились самые тёплые и дружеские отношения, и некоторое время
наша группа проживала в их деревне. Проводник и переводчик в одном лице
оказался прибалтийцем, навсегда покинувшим свою страну ради проживания
в естественной природной среде. Я чрезвычайно был удивлён местному
обряду инициации, который должен пройти мальчик, чтобы стать мужчиной.
Невдалеке от деревни находилась поляна, сплошь усыпанная странными
диковинными растениями. Можно сказать цветами. Плотно сжатыми бутонами
они напоминают всем известные тюльпаны, но это единственная схожая
деталь. Цветение происходит два раза в год (после чего цветок погибает).
В этот кратковременный период, цветок раскрывает свой бутон подобно
хлопушке, выстреливая в воздух облако спор. Так вот, перед раскрытием
бутона, мальчика приводят на эту поляну и сажают перед конкретным
растением, прямёхонько на линии огня! После такого обстрела
с молодым аборигеном происходит крайне странная вещь: из него
выходит душа и поселяется в этот самый цветок, споры которого он вдохнул.
Через полгода душа к нему вернётся во время следующего цветения.
Отец ребёнка или старший брат выкапывает этот сосуд с душой, пересаживает
в отдельный горшочек, который бережно хранится в его жилище. Конечно же,
за ним следят: ухаживают, поливают, разговаривают с ним, как с живым.
В то время, когда наступает вторая и заключительная пора цветения,
к раскрывающемуся бутону подводят тело ребёнка, которое жило полгода
без души, и во второй раз в своей жизни оно обволакивается облаком спор.
В этот самый момент к нему возвращается душа, заточённая прежде в цветок,
и мальчик становится мужчиной, взрослым членом племени.
Я чувствую, как ты скептически улыбаешься, это напрасно, мой друг.
Поначалу мне сие таинство показалось забавным фокусом,
пока не столкнулся с телами юных туземцев, души которых находились
в цветках. Они напоминали зомби: не могли разговаривать, заниматься
какой-либо работой, в общем, существовали как ходячие овощи.
Кормить их приходилось родителям с рук, так как даже
самостоятельно подносить пищу ко рту они не способны.
Оставались только естественные реакции на внешние раздражители,
в том числе на боль – тело отдёргивало конечность, подвергнутую
воздействию огня. Обряд инициации скорее направлен на закрепление
семейных отношений в наивысшей фазе своего проявления, подогревая
мыслью о ближайшем будущем независимого мужчины (полгода кормить
и водить за руку манекена таки не самое весёлое занятие).
В этот период вся родительская любовь достаётся цветку в горшке,
в котором томится душа будущего охотника и воина. По возвращении души
в тело, родители, облегчённо вздыхая, прекращают всяческие ухаживания
навсегда. Мужчина предоставлен сам себе и должен покинуть
так называемый родительский дом.
Тебе, наверное, любопытно, что чувствует душа в цветке?
Аборигены говорили, что ничего не происходит. Только что ты сидел
перед раскрытым бутоном на поляне, и в следующее мгновение ты уже
в родительской хижине, где тебя горячо приветствуют родственники.
Для чего это всё я тебе рассказываю? Я принял решение провести
обряд инициации! Мне чертовски интересно, что же случится, если напротив
бутона в период цветения окажется взрослый европеоид. Вполне возможно, ничего.
Есть вероятность, что обмен душой с цветком – всего лишь мифический ритуал,
психическое состояние, вызванное самим юным аборигеном, своего рода самогипноз,
ведь его с самого рождения подготавливают к этому священному действу.
Я вернулся из поездки с цветком, выкопанным на поляне помощником-студентом
по моей просьбе. На днях поссорился с женой, она уехала к маме.
С коллегами у меня возникли профессиональные разногласия,
которые на данный момент не позволяют мне кому-либо из них доверить свою жизнь.
Мне больше не к кому обратиться, кроме как к тебе! Если эксперимент удастся
и моя душа переберётся на полгода в цветок, только ты сможешь
позаботиться о моём немощном теле. Я на тебя очень надеюсь, ведь
тебе ничего не будет стоить приютить меня на полгода в своём стационаре.
И самое важное: уход за растением – полив и солнце. Цветение происходит
ровно через полгода, минута в минуту. Сейчас я пишу это и краем глаза
замечаю набухающий пульсирующий бутон. Да, чуть не забыл! Я послал тебе конверт
с запасным ключом от моей квартиры. Зайди ко мне как можно скорее!
Представляешь, какая родится сенсация, если эксперимент завершится
благополучно! Ровно полгода! Запомни, с сегодняшней даты и часа.
Посади моё тело напротив растения! Начинается! Увидимся, друг!».
Я не мог поверить своим глазам! Шутка? Я слишком хорошо знал Анатолия,
на подобные розыгрыши он не способен. Тут же одевшись, выбежал из квартиры,
достал из почтового ящика конверт с ключом и понёсся к нему в другой
конец города.
Третий этаж, №47, чёрная двойная дверь. Не знаю для чего, я сперва
прильнул к ней ухом. С момента начала эксперимента и возможного переселения
души прошло около часа с небольшим. Внутри квартиры раздавались какие-то
шумы или мне показалось. Если бы что-то пошло не так, уверен,
Толя перезвонил бы. Открыв дверь, осторожно зашёл в прихожую,
стараясь громко не дышать. Сердце громыхало, словно тамтам. Я уже представил,
как обнаружу Толю сидящим в кресле с потерянным взглядом зомби,
безвольно пускающим слюну на грудь. Мне его стало жалко, человек ради
науки решил рискнуть собственным здоровьем, а может быть и жизнью.
Однако из комнаты внезапно выскочил с воплями и улюлюканьем более чем
энергичный Анатолий собственной персоной и, набросившись на меня, сбил с ног!
Я с ужасом предположил, что он сошёл с ума и намерен задушить меня до смерти!
А вся эта мишура из сообщений была лишь предлогом заманить к себе и истребить!
Только за что?! Уже хотел выползти за дверь, дабы спасаться бегством,
но он опередил меня и, выскочив на лестничную площадку,
хаотично заметался там, как раненный зверь. Обвёл ошалелым взором стены,
будто очутился в кабине летающей тарелки, попрыгал на месте, затем
покатился кубарем вниз по лестнице, выкрикивая какую-то абракадабру.
Тем временем на психотерапевтическом сеансе-тренинге на тему
«Освобождение от чувства вины»
«… доктор, меня беспокоит чувство вины по поводу ещё одного случая.
Недавно мы с группой археологов ездили на раскопки в Южную Америку,
я был помощником, так сказать, на подхвате. Однажды профессор попросил меня
выкопать один цветок, который считается священным у местного племени туземцев.
Цветы росли вдали от деревни, на поляне. В этот день у меня ужасно болела
голова, и топать далеко не было ни малейшего желания. Я взял точно такой же
цветок в одной из хижин, благо никто не заметил. Профессору соврал, что выкопал
на поляне. Вроде бы мелочь, но мне стыдно до сих пор за этот поступок.
Пожалуй, я попрошу у него прощения. Пусть буду выглядеть глупо,
но это единственный способ избавиться от чувства вины…»