Небо легло на землю пепельно-серой шкурой
в день пятьдесят шестого злобного февраля.
Тлеющий с воскресенья красной звезды окурок
с горестным вздохом снова в дар приняла земля.
Мёрзнет немая птица. Птица сломала голос.
Звуки весенней песни не пробивают льды.
«Хочется провалиться, стать беззащитно-голой,
сбросить худые перья в лоно речной воды.
На глубине в покое помнят молитву камни,
в этом подводном доме все, как и я, немы.
Рыжие карпы Кои с мягкими плавниками
спрячут, как Бог в ладонях, от затяжной зимы.
Это, наверно, счастье – быть пресноводной рыбой,
чтобы, устав, ложиться брюхом на теплый ил» -
думала безучастно птица, мечтая прыгнуть.
Птица боролась с жизнью, кутаясь в ветошь крыл.
В это же время карпы с грустью смотрели в небо,
с древней мечтою крикнуть и ощутить полет.
Можно бороться с кармой смесью молитвы с гневом,
если б не Suum cuique*.
Каждый возьмет своё.
*Suum cuique (суум куиквэ), лат. – каждому своё.