N.N.
Мысли покорны, и впору cбежать от них,
скажем, в Москву, а там — на любой вокзал.
По часовой или против, где больше ждут?
Лучше туда, где никто никогда не ждал.
Мысли по-рабьи послушны. Еще одну
высмирю, и заглушу свой токсичный страх.
Шариком ртути на кончике языка
имя катаю одно на шести языках.
Это ночное сиротство — последний шанс
вывести слово к расстрельной стене строки,
спутать места — и получится не про нас,
ведь не цветут почерневшие черенки.
В минус четыре без шапки совсем тепло,
[жарко] как ржавому чайнику на плите.
Взглядом пустыню Арбата окину зло:
здесь мне спокойно было, теперь — нигде.
Мы разминулись, пока подбирались к черте
с разных сторон. Это — всё из весомых причин
не выходить за пределы означенных тем.
Сердце? Да кто его спросит, стучит и стучит.
Мысли безумствуют, тащат [в тебя] в высоту,
где обладанье тем слаще, чем дальше от
тела.
Руку давай, по карте тебя проведу
от Боровицких до Спасских и прочих ворот.