В наступающей темени брёл я по лесу,
под ногами скрипел окровавленный след.
Перемешан со снегом и жаждою мести,
по тропинке к холмам он меня вёл наверх.
Я чадящий в руке нёс просмоленный факел,
он трещал, он стремился поджечь небеса,
вопрошая в безумстве, с какой это стати
орды звёзд вдруг посмели дать пищу глазам.
А в другой я сжимал десять литров бензина,
облаченных в железо, побитое ржой,
мы втроем поднимались к тотемной вершине,
где нас ждал праздник крови под полной Луной.
Там метались в загоне, вопя и рыдая,
от отчаянья всех проклиная богов,
жертвы праздника ночи предгорного края:
два зелёных слонёнка и надувной бегемот.