Народ великий на Руси,
С небесным Богом был содружен.
И дружбу верную несли,
И их союз был очень дружен.
К великой радости людей,
С небес лилась к ним благодать.
Земля кормила их детей,
Дары спешила им подать.
Сады, поля, луга и реки,
Всё в пользу шло и к красоте.
И солнце приспускало веки,
Светлом играло в высоте.
В три года раз, люд собирался,
Чтоб взять совет у божества.
И к богу старший обращался,
Им кланялась в ответ листва.
Ведрусы силой награждались,
Природы таинство познав.
Той силой ловко управлялись,
Вселенской Милости воздав.
Рубеж реки, и холм высокий,
Их защищал от дальних стран.
И брод реки, мог стать глубоким,
Чтоб защитить народ от ран.
Там за холмом, в далёких странах,
Народ другою мерой жил.
В быту тяжёлом, воины в ранах,
Работал, королю служил.
Обычный люд страдал в скитаньях,
И в битвах пищу добывал.
И в долгих муках и страданьях,
От ран смертельных умирал.
На то смотреть- болели очи,
Как убивали и дрались.
И не спасали даже ночи,
Когда в тиши убить крались.
И солнце сына им отдало,
Чтоб мирно жить, не убивать.
И тело сына пострадало,
Его заставили страдать.
На крест распяли на холме,
И потешались до кончины.
И тело преданно земле,
Вдруг исчезает без причины.
Одновременно в трёх местах,
Его потом все узнавали.
И имя было на устах:
Вы сына солнца здесь распяли.
И страх склонил их на колени,
И стал народ просить, молить.
Бояться стали даже тени,
Просили, чтоб он смог простить.
И громогласный голос воли,
Сказал: «Уверуй и спасу».
У тех кто, верил, стихли боли,
Словам поверили, Христу.
Его писание читали,
Молитвы стали изучать.
Слова его везде звучали.
Им стали даже обучать.
И в сына Бога вера крепла,
Распространялась и росла.
И превращали в груду пепла,
За искажённые слова.
Создали армию спасенья,
Мечом, огнём крестили всех.
А если нет повиновенья,
Огонь вздымался дымом вверх.
Халаты красили крестами,
Создали церкви и чины.
И кто не понял, тех мечами,
Или прилюдно на костры.
И так крестили и спасали,
Что добрались и до Руси.
Но нрав и быт они не знали,
Но очень нужно всех спасти.
Их воздух чистый, очень манит,
Им нужно войско повести.
Ведь крест спасенья очень давит,
И крестоносец, уж в пути.
В зените солнце, жарко стало,
И дуб виднеется в дали.
Под крону он прилёг устало,
И сон на плечи навалил.
Он видел сон, про дни героя,
Как лучшим был при короле.
Как он сражался не робея,
Верхом скакал, с мечом в руке.
И сон в лицо прохладой веял,
И он ушёл в сон с головой.
И снилось рыцарю- он сеял,
Зерно, в ряд с сорною травой.
Зерну взойти трава мешала,
Стал рвать руками и мечом.
А где-то музыка играла,
Но к ней он был как ни причём.
Меж делом, рыцаря встревала,
И от работы отрывала.
Своей игрой ему мешала,
И как-то зло она звучала.
А сон сливался с тихим пеньем,
И песню громче слышит слух.
А он, увенчан опереньем,
И сон прервался резко вдруг.
Ласкают нежно руки струны,
Гусляр играет и поёт.
А рыцарь смотрит, злой и хмурый,
Кто мол, такой, куда идёт.
Вскочил на ноги, меч встревожил,
Клинок в зарубах и в крови.
Засунь назад свой меч, ты в ножны,
Но кровь сначала оботри.
Промолвил путник улыбаясь,
На кочку рядышком присел.
Я здесь всегда в реке купаюсь,
На место шёл и песню пел.
Но рыцарь хмуро смотрит в очи,
Ты сон не дал мой досмотреть.
В пути своём я дни и ночи,
Мне нужно зло с земли стереть.
Вот странствуем кресту во славу,
Ведём борьбу со злом везде.
Хотим стереть с земли отраву,
Чтоб было чисто, как в воде.
Гусляр притих, лишь осмотрелся,
Здесь вроде злишься только ты.
Рукой взмахнул и загорелся,
Костёр меж ихней пустоты.
Смотри в огонь, огонь покажет,
Как ты со злом Борьбу ведёшь.
Смотри, смотри тебе, расскажет.
Куда ты дальше так зайдёшь.
Рукою рыцарь отмахнулся,
Не стал в огонь души смотреть.
Огонь, как будто покачнулся,
И просто так, он стал гореть.
А, что за крест, на полотнище,
Такой же самый, на щите.
Какое зло ты ходишь, ищешь
Зачем война ему, тебе?
Твой меч в задирах, в кровь измазан,
Лишил он жизнь и не одну.
И сам с рукою перевязан,
Тебя я, что-то не пойму.
Ты что, совсем не понимаешь,
То крест добра на мне одет.
Так, ты о нём ещё не знаешь,
Ведь это новый наш завет.
Вот манифест, он весь расписан,
Возьми, прочти, и будешь знать.
Он мною лично переписан,
Тебе могу его отдать.
Прости, я букв таких не знаю,
Читать я их так не смогу.
Я лишь картинки наблюдаю,
Возьми назад, мне ни к чему.
Моих ты букв совсем не знаешь,
Но ты беседуешь со мной.
Меня прекрасно понимаешь,
Ответь же мне- ты кто такой?
Спокойно, рыцарь успокойся,
Отвечу я на твой вопрос.
Плащом своим, возьми, укройся,
Ты весь дрожишь, ты весь замёрз.
Ты, кто такой, воскликнул рыцарь,
Хватая нервно рукоять.
Ах ты, колдун, а может знахарь,
Стал нервно дёргаться, орать
Схватил свой меч, щитом прикрылся,
Встал в стойку, словно бы в бою.
Гусляр от смеха покатился,
Оставь мне голову мою.
Смеясь, катаясь, по поляне,
Держась рукою за живот.
За тем холмом, там на кургане,
Там я, мой род давно живёт.
В миг успокоился музыка,
Коснулись гуслей пальцы рук.
И полилась в начале тихо,
Затем усилила свой звук.
Запел гусляр, и в тон играя,
Касался нежно гуслей, струн
И рыцарь сел не понимая,
Ногою сильно щит он пнул.
Об землю лязгнул щит раскатом,
Гусляр с улыбкой подмигнул.
И подойдя, уселся рядом,
Играя в тон, он щит качнул.
Он закачался словно лодка,
Распределял плывущий звук.
Лилась музыки песня звонко,
И рыцарь меч пустил из рук.
На языке мне не понятном,
Ты песню пел, играл игру.
Я понял вдруг, она прекрасна,
Согрела мне она душу.
Играл на гуслях, пел словами,
Я ими с детства говорю.
Тебе ж сказал я, за холмами,
Живём мы долго жизнь свою.
Я Русич, здесь земля моя родная,
Я здесь родился, здесь живу.
Земля она для нас родная,
Я здесь любимый и люблю.
Вставай, пошли в моё селенье,
Увидишь сам, как я живу.
Пошли, пошли без удивлений,
Я дом тебе свой покажу.
С холма спустились, у подножья,
Река бежит вдоль берегов.
Поля усеяны все рожью,
Ни замка, ни оград, ни рвов.
Из сада веет запах спелый,
Там фрукты прямо до земли.
Живёт народ здесь очень смелый,
Не воевали, что ль они?
Заметил, буркнул под доспехи,
Спустился к речке и стоит.
Завоевать их лишь потеха,
В себе всё думает, молчит.
Эй, Русич, крикнул рыцарь громко,
Где мост, чтоб реку перейти.
А Русич засмеялся звонко,
Вот где стоишь, там и иди.
Шагнул на воду, весь робея,
Шёл тихо, мерно, не спеша.
Вода прохладою повея,
Круги кружила и несла.
На берег встал и запах свежий,
Объял его пыльцой садов.
Ну, что стоишь совсем не весел,
Не видел, чтоль таких домов.
Они какие-то другие,
Все разукрашены кругом,
Они как будто бы родные,
И пахнут воском не огнём.
Ступай за мной, сказал музыка,
Похлопав мирно по плечу.
Постой ответил рыцарь тихо,
Я ноги еле волочу.
Чулки промокли, огрубели,
И сильно очень ноги трут.
Уже иду я еле-еле,
Снимай, пусть ноги отдохнут.
Ногой босой траву нащупал,
И ощутил тепло земли.
Ногами быстро тот затопал,
Смотри вот мы уже пришли.
Высокий дом стоит дубовый,
Порог высокий, низкий вход.
И на дверях висят подковы,
И резко воском отдаёт.
Ты, что стоишь, входи скорее,
Давно нас здесь уже все ждут.
Входи, входи и будь смелее,
Сейчас на стол нам подадут.
Испей вино, оно из вишни,
Испей медовый ты нектар.
Почувствуй прелести ты жизни,
Что получил когда-то в дар.
Пил, ел и спал в перине,
Гулял по саду по утрам.
И открывались те картины,
Те, о которых он мечтал.
Пора пришла для расставанья,
Спасибо. Ты порадовал меня.
Ну, что же, будь здрав и до свиданья.
Дарю на память я коня.
Расстались мирно, улыбаясь
Поехал рыцарь в край родной.
И вспоминал как расставаясь,
Гусляр махал ему рукой.
Тот жест его уж сильно тронул,
Что, означает этот жест?
А, как в глаза мои он глянул,
Хозяин видно своих мест.
Он вспоминал, душа летала,
Но ждут посланника давно.
И под доспехом грудь сжимало,
Как будто ранили его.
Врата ему открыла стража,
Входил он в замок весь не свой.
Идя, расспрашивал у пажа,
Куда ведёт он за собой.
А тот молчал, кивал покорно,
Иди мол, что уже роптать.
И указал, двоим дозорным.
Что, мост пора им опускать.
Запоры лязгнули железом,
И рухнул мост на камни рва.
И потащился рыцарь смело,
Прямым путём, в палаты короля.
Сидит король вальяжно в троне,
Монах стоит чуть позади.
А крестоносец, будто в коме,
Смотрел на стражу впереди.
Мельком глазами пробежался,
Чтоб снять туман и пелену.
Стоять на месте оставался,
Чтоб не перечить королю.
Распяты шкуры от животных,
Лежат на каменном полу.
Снуют там множество придворных.
С камина черпают золу.
И ровным рядом стену мажут,
Огнём и дымом факела.
Их лентой новою обвяжут,
Чтоб комната была светла.
Король, лишь жестом показал,
Все замерли в одно мгновенья,
К себе он рыцаря позвал,
И ждут они все в изумленье,
Рассказ его, где был, что видел,
И что в стране той увидал.
И битву новую предвидел,
Монах, что чуть поодали стоял.
Всё рассказал про жизнь за речкой.
Что нет ни замков, ни ворот.
Что греют дом они там печкой,
И что в лугах посется скот.
Спросил монах: « Какая вера,
И верят ли они в Христа?»
У них совсем другая мера,
Соединяют два перста.
Какое войско, кто всем правит,
Чем вооружен у них солдат,
Какой дозор в селенье ставят,
Каким числом у них отряд?
Нет ни солдат и нет дозора,
Спокойно ночью они спят.
Река бежит та вдоль простора,
И та река всего до пят.
Как? Эта лужа им граница,
И нет оврагов и нет там рвов?
Ты что решил повеселиться.
Лишиться головы готов?
Я всё сказал, что сам увидел,
И даже в доме я бывал.
Прости король, что я обидел,
Но рвов, оврагов не видал.
Созрел атаки план мгновенный,
И есть кому вести войска.
В походе рыцарь, воин верный,
Но давит рыцаря тоска.
Идти войной, где мир и радость,
Туда, где воля и покой.
И ощущает рыцарь тягость,
Но шёпот слышит за спиной.
Иди, там веры нет, и нет там бога,
Иди, неси наш манифест.
Иди, легка твоя дорога,
Иди, установи великий крест.
Как всё закончиться получишь,
Землю в пределах короля.
Построишь замок, какой хочешь,
И будет личная земля.
И вот войска готовы к бою,
Король их лично всех повёл.
И рыцаря он взял с собою,
Что б тот войска к холму привёл.
И вот блестят под солнцем латы,
И войско выстроилось в ряд,
Готовы в бой идти солдаты,
И выдвинут вперёд отряд.
Внезапный план сорвался сразу,
На холм пришёл гусляр один.
И замерли все по приказу,
Гусляр стоял, как господин.
И рыцарю он громко крикнул,
Иди сюда, поговорим.
И рыцарь меч из ножен вынул,
На разговор пошел он с ним.
Смотри вот я перед тобою,
В руках лишь гусли у меня.
И справлюсь я одной рукою,
Но не поэтому здесь я.
Я, Русич, и живу привольно,
Здесь род мой жил, и будет жить.
И потому мы так спокойны,
Нас ни кому не победить.
Сия река меня купала,
Ласкала тёплою водой.
Трава меня тут обнимала,
Вот, где стою сейчас с тобой.
Ты долго ходишь по землице,
Ты ищешь зло, чтобы убить.
А может, стоит по крупице,
Начать, что видишь, то любить.
Лишал ты жизнь одним ударом,
Чтоб зло с земли искоренить.
Ведь ты со злом боролся даром,
Так зло совсем не победить.
Теперь ступай, скажи там главным,
Пусть убираются назад.
А то моим движеньем плавным,
Те тучи насмерть поразят.
Ещё скажу для разуменья,
Вы в поле чистом и в броне.
Пусть быстро примут там решенья,
Иначе быть вам на траве.
Всё передал, что Русич молвил,
И объяснил всё королю.
Но тот движением отправил,
Вперёд всю конницу свою.
Вперёд сопя, рванули кони,
Их погоняли седоки.
Лишить хотели они воли,
Народ что жил там у реки.
Взглянул гусляр разок на небо,
Вверх закатились бельмо глаз.
И голос громкий и могучий,
Разнесся эхом как приказ.
Шатнулось небо, дрогнув тучей,
С небес вода, как из ведра.
И сбились лошади все в кучу,
Скидая рыцарей с седла.
Ещё раскатом звук по полю,
Да так, что дрогнула земля.
И молнии сверкали вволю,
Гуляла по небу гроза.
Гроза всё ближе подбиралась,
Сверкала прямо вдоль голов.
В щитах железных отражалась,
Вдруг Русич крикнул, пару слов.
Дугой взялась гроза из тучи,
И стала биться о щиты.
И била прямо она в кучи,
В людей, в коней и о кресты.
Огнём взялись в крестах халаты,
Лежавших навзничь на траве.
Топтались кони, мяли латы,
Поляна вся была в огне.
Гроза с небес к земле спускалась,
Сверкая, прыгала треща.
И крестоносцу показалось,
Что бьёт она из под плаща.
С небес ругался гром раскатом,
И дождь хлестал ему глаза.
И жизнь его, уж за закатом,
И солью жгла лицо слеза.
Обида, жалость давят груди,
Он понял, что он побеждён.
И видит он, как гибнут люди,
Лежат и мокнут под дождём.
В одно мгновенье всё утихло,
Он видел, как махнул гусляр.
Промолвил рыцарь тихо, хрипло,
Он сам остановил пожар.
Я знал исход, что быть печали,
Но дал король мне тот приказ.
Я знал исход уже в начале,
И я не в силах дать отказ.
Идя к музыке, мысль он думал,
С позором этим мне не жить.
Ведь я вернулся к ним с обманом,
Не в силах я себя простить.
Он шёл и голову повесил,
Клевала совесть изнутри.
И вспоминал, как был он весел,
Как говорили до зари.
Стоял гусляр, обнявши гусли,
Смотрел он рыцарю в глаза.
Смотрел в глаза, читал он мысли,
Из глаз его текла слеза.
Так вот как вы все там живёте,
Все в подчиненье одному.
Вы это жизнью назовете,
Такая жизнь нам ни к чему.
Мы здесь живём, как жили предки.
Мы здесь свободны и просты,
Растут здесь так и наши детки,
Ведь видел здесь всё это ты.
Теперь иди, мы вас не тронем,
Но знай, что с вами может стать.
Ведь Русь крепка, мы не позволим,
Нас попросту взять, растоптать.
И знай, что холм тот, как граница,
И не ступай с него ногой.
Иначе можешь поплатиться,
Ценою роковой.