* * *
В час тяжких раздумий в больничной палате,
Лишь в окнах поблекнет зари киноварь
К моей подползает скрипучей кровати
Хромой таракашка, знакомая тварь.
Собратья его, как и он, - вне закона.
Их всех отравили, а этот живой.
К нему отношусь я не то чтоб с поклоном,
А с долей почтенья за дух боевой.
Усами прядёт, вопрошает, похоже:
“С чего худосочные краски лица?
С чего так на венах изорвана кожа?
Ну полно, не кисни. Крепись до конца”...
И что мне ответить ему на прощанье,
Ведь он всё равно не поймёт ничего?
Я тронут вниманьем, пускай тараканьим,
Когда от друзей не дождёшься его.