"В целом же здесь мы вынуждены слегка коснуться темы личного мировоззрения писателя и его ответственности за то, что будет творится в читательских душах. Ведь что бы ни говорили отдельные представители либеральной интеллигенции, писатель не может быть вне идеологии и политики. Своя точка зрения у любого социально активного человека есть, и скрыть её в процессе творчества очень сложно – она будет просачиваться исподволь, а, как известно, эффективнее всего работают в наше время деликатные, скрытые механизмы, не навязывающие ничего тупо, "в лоб", но проникающие в сознание и подсознание неявно и отнюдь не прямиком. Заявлять же "читатель не дурак, сам разберётся" - очевиднейшая безответственность. Никто, безусловно, не говорит в XXI веке о ведении открытой агитационной работы с населением через литературу (для таких вещей есть I и II каналы). Никто не утверждает, что писатель обязан себя насиловать, нарочно нагружая чем бы то ни было текст. Речь идёт лишь о том, что автор должен отдавать себе отчёт в таких вещах, не прячась за устаревшими ценностными штампами". /Наталья Макеева/
Здесь может быть дело в так называемых "горизонтах": в проектировании возможных ситуаций, которые могут произойти в социуме уже фактически завтра, не спрашивая на то позволения автора. Именно, если, предлагая определённый текст, автор вызывает сильный общественный резонанс - допустим, негативный и разрушительный - не значит ли это, что, пусть автор и воздержится от публикации своего текста, но завтра придёт и опубликует подобный текст другой автор, и резонанс всё равно произойдёт. Это примерно как открытие атомной энергии. Если автор, проведя эксперимент, видит, что всякий дорвавшийся до атомной энергии гражданин завтра начнёт взрывать всё подряд, он может сделать вывод, безотносительно к тому, публикует ли он, автор, свой текст, что завтра эту возможность управлять социумом всё равно опубликуют, после чего в короткое время всё, что мы видим вокруг, будет взорвано.
*
Ещё хотелось бы процитировать из той же статьи Натальи Макеевой:
Диавол с его демонами — не творец; он есть лишь завистник Бога и людей, которым дана возможность "обожения". Он — имитатор, плагиатор, "обезьяна Бога", пародия на Него. Он есть творческое ничто, бездарность. Его "творения" — лишь подделки, никогда не имеющие самостоятельных новых форм: формотворчество, то есть творение нового, недоступно ему. Он всегда пользуется уже готовыми формами, которые и деформирует, начиняя их собственным содержанием. Деформация и есть направление его потуг. Претензия на создание реальности оборачивается у него лишь созданием видимости, которая всегда есть псевдореальность. Глядя на 99% современного искусства, мысли напрашиваются самые жуткие. В принципе, не зря "продвинутые" консерваторы называют эпоху постмодерна наступлением Царства Антихриста. /Н.Макеева/
Сколько я была в православии - три года - ни разу ничего столь ээээ крайнего и дикого о постмодерне не слышала. Просто мы, в XXI веке, в России, живём, скажем, на 50 процентов в реальности непосредственной, а на другие 50 процентов в реальности культурной. Если кто-то хотел бы назвать "Диаволом" или деятельностью этого "Диавола" тот факт, что из нашей реальности невозможно теперь изъять творчество Толстого и Достоевского, это, конечно, право проповедника, у нас нет цензуры, к добру ли, к худу. В голове каждого образованного человека сегодня громадный ворох цитат, больших и малых, из классиков Золотого и Серебряного века нашей литературы, а также из текстов наших современников. Совершенно естественно и неизбежно желание постмодерна выстроить из этих цитат некую свою собственную, стройную сюжетно и философски картину. Творчеством в данном случае является создание сюжета, своего собственного, не заёмного; своё собственное, незаёмное, философское осознание выстроенных в определённую сюжетную канву цитат. Творчество в постмодерне явственное /хотя например Сорокина я читать не смогла. Глядя на этого Сорокина по телевизору, я склоняюсь к мнению, что то, что он пишет - не ненависть ко всему, что нас окружает, а своего рода дзен. Сорокин, математически, выстраивает определённую сюжетную мозаику. Его цели, как я их понимаю - более-менее увлекательный сюжет + развенчивание старых ценностей, которые всем навязли в зубах не оттого, что они плохи, а оттого, что те, кто их излагает, лгут. Соответственно, если тексты Сорокина на имеют своей задачей изуродовать мир, значит, он совершенно не воспринимает своих текстов эмоционально, интуитивно, духовно; ему просто искренне всё равно, из чего складывать мозаику. Но я до такой степени Просветления пока не дошла, и потому читать Сорокина не могу. В отличие от Пелевина, в текстах которого я кошмара не вижу, а цинизм, в конце концов, естественная реакция современного человека на то, что этого современного человека окружает./ Так вот, творческая переработка реальности /реальностью является также культурная база, на которой стоит сегодня, в XXI веке, российское общество/ творческая, своя собственная обработка реальности в постмодерне налицо, а вот в проповедях незабвенного Иоанна Златоуста я ничего своего собственного творческого не наблюдаю и могу их пересказать примерно следующим образом "бойтесь Бога, бойтесь того, что окружающие на Страшном Суде узнают о ваших грехах, бойтесь не так сделать и не так подумать, бойтесь смеяться, потому что смех рассеивает построенное на не сокрушительном, а таком средней силы, постоянном страхе внимание ". Если б меня спросили, на кого указать как на Диавола в этом диалоге, я указала бы на Иоанна Златоуста, и ничего нет смешного в саркастическом "Уже не говоря о том, что, выражаясь словами неизвестного сетевого гения "сатанизм – это всего лишь термин", а некоторым персонажам, склоняющимся к древлеправославию, по их же собственным словам "сатанисты ближе никониан"./Н.Макеева/"
*